слабеет ваш дух и замутняется кровь, потому что и среди вас, могучих бесстрашных исполинов, нашлись соглашатели. С каждым поколением ваша порода мельчает, теряя первородную чистоту. Даже лучшие из вас стали проявлять постыдную жалость, отказываясь истреблять расплодившихся солнцелюбов как должно: при каждой встрече, невзирая на возраст и пол. А иные, я слышал, пытаются защищать их от своих же — возможно ли большее падение!..

— Вот это уже намек, — зашептал опять Светлан. — И на чью мельницу льют братцы Грэги?

— Пусть болтает, — проворчал великан одними губами. — Может, ляпнет еще что-то.

Мифей и не думал тормозить:

— Вам не победить без своих братьев, брошенных после Большой Битвы, как забывают щенков во время пожара, и вынужденных собирать по крохам, что уцелело после Великих. Нам пришлось тяжело, да, — особенно поначалу. Зато с тех пор мы ушли куда дальше вас. Каждую вашу тысячу лет мы можем закрыть миллионом, и пока вы мельчали, мы росли, делались сильнее, многочисленней. Ныне гоблины вовсе не тот хилый и безобидный народец, каким был до Сражения, теперь мы — сила, с которой придется считаться всем, от гордых эльфов до самого Скитальца. И мы поможем вам, великанам, хотите того или нет, мы защитим вас против Него, а если потребуется, то и против самих себя. Мы возвратим вас на путь истины, как лавина увлекает за собой валуны. С нами вы вновь станете великими и грозными.

— Уж мама знает, что лучше для ее сыночка, — вставил Светлан. — А еще есть термин «Большой Брат». Подразумевается, что все остальные — недоумки.

Судя по ширящемуся оскалу, Крон не пропустил этот подтекст, а раздражал он великана не меньше.

— Для того и таскаете у нас, что плохо лежит? — справился он. — А не боитесь, что оторвем руки?

Светлан покачал головой. Слишком уж в лоб — тоньшее, тоньшее надо!.. Скажем, по лбу, да?

Кощей впрямь пренебрег вопросом, перенацелив свои лазеры на эльфку. И бедная кроха затрепетала под его взглядом. Впрочем, лишь в первую секунду — сосредоточась, Светлан выстроил перед ее клетью небольшой Щит, с легкостью поглотивший весь магнетизм оркского царя.

— Благодарю, — тихо шепнула Лэлли.

— Рад и тебе, сестра, — не дождавшись эффекта, заговорил Мифей. — Хотя не ждал, честно скажу.

Прямо-таки воссоединение семьи! — умилился Светлан. Братья, сестры… но уж никак не «во Христе».

— Надеюсь, по пути тебя никто не обидел?

— Ну, если не считать, что сперва твои слуги завалили меня хламом, поскольку не хватило мозгов насолить больше, а затем пытались похитить — невесть по чьему наущению…

Не прекращая сверлить гостью глазами, правитель ощерился. Врать он, видимо, не научился еще, но и откровенничать не желал. Сказал лишь:

— Насколько понимаю, наказывать некого?

— Это уж точно.

— Если б меня известили, я подготовил бы встречу, достойную тебя.

— Я представляю! — фыркнула Лэлли.

— Странно, что о твоем приходе не уведомили. Прежде эта связь работала без сбоев.

Невольно Светлан присвистнул.

— Это как же понимать… Старшая? — зашептал он эльфке, воспользовавшись паузой. — Выходит, сказка про элоев и морлоков не такая глупая? И кто-то из ваших сдает лучших, чтоб уберечь многих. Такова плата за мир, да? Конечно, я пацифист в глубине души, но торговать близкими…

— Ой, Светик, не трави душу! — бросила девушка, покривившись. — Извини, что цитирую тебя.

— Лишь бы не было войны, гм… Как это знакомо! А за ценой мы не постоим. Пожалуй, у эльфов мельчают не только тела, — прибавил он. — С этим надо что-то делать, не думаешь? Размер таки имеет значение.

— Вот именно.

— И какой сюрприз ты готовила Мифею? — спросил он. — Взорвать его изнутри?

— Да какая разница — теперь? Все переменилось.

— «Что сделаю я для людей», да? Точнее, для эльфов. Оказывается, и тут любят выезжать на героях-одиночках. А я думал это — достижение человечества.

Царь-жрец продолжал пялиться на Лэлли, словно пытался разобрать, что она бормочет. Вот на Светлана он не глядел, а потому мог вообразить, будто у эльфки поехала крыша. А та явно не горела желанием продолжать беседу с гоблином-переростком. От одного его вида малышке делалось плохо, даже несмотря на щит. Конечно, намерения у нее были геройские — с отчаяния на что не решишься. А когда доходит до конкретики, и у больших парней могут затрястись поджилки. Светлан прямо-таки кожей ощущал, как хочется Лэлли укрыться за огромной спиной великана… а может, путал ее желания с собственными. Этот вечно живой маяк с глазами-прожекторами, восседающий на царской горке, на кого угодно способен нагнать дрожь.

— Давайте я с ним побазланю, — предложил Светлан без особой охоты. — В конце концов, я дипломат или кто? Надо ж мне набивать руку!.. Или хотя бы морду, если по-другому не выйдет.

«Болтаю, опять болтаю! — одернул он себя. — Нервишки-то — шалят».

— Да уж, дипломат из тебя — ух! — фыркнула Лэлли.

А Крон гулко гыгыкнул, подтверждая оценку. Спелись, ишь… родственнички.

— Зато я обаятельный, — возразил Светлан. — И в доверие умею втираться, разве нет?

— К тем, кто самому приятен, — уточнила эльфка.

— Н-да, здесь случай не тот — явно, — вынужден был признать он. — Но и терпеть уж нету сил, душа просит… э-э…

— Ругани? — подсказала Лэлли.

— Точно, — опять согласился Светлан. — По себе судишь?

— Ага.

— Вообще я не думаю, что истина рождается в сварах, — но почему не попробовать?

Наконец Мифей заметил, что рот открывается не у одной Лэлли, хотя Светлан, как и прежде, шептал в ладони, переправляя звуки словно по рации. Царь попытался было пригвоздить наглеца взглядом, полыхая пронзительными глазами. Но опять не преуспел и перевел их на Крона.

— Ты распустил своих слуг, — объявил он. — Им следует укоротить языки. Или даже вырвать, чтобы не встревали в разговор хозяев.

— Это не слуги, — возразил великан.

— А кто же тогда: спутники?

— Не только.

— Соратники, стало быть? Еще лучше!.. Плечом к плечу с последышами Скитальца — замечательно. И это — лучшая линия великанов, любимец Праматери!.. Далеко же вы зашли в своем предательстве!

— Кудых, кудых, — пробурчал Крон. — Раскудахтался!.. Один ты правильный?

— Да это же люди, разве не видишь? Дух от духа Скитальца!

— И что? Мне они нравятся. По крайней мере не орут, как ты.

— Вы — отступники, — заклеймил царь-жрец. — Вы смирились с Ним, впустили Его в себя и сами сделались порченными. Но даже против воли вы еще послужите Древним.

— Как и эльфы, да? — звонко спросила Лэлли. — Ты всех решил подмять, о богоподобный?

Откинувшись на руки и вскинув колени, она упиралась маленькими ступнями в прозрачную стенку клети, будто опасалась, что Мифей прорвется сквозь все заслоны и потащит ее к себе… или решила поддразнить кощея странной позой. Или то и другое вместе.

— Кто ж виноват, что сами драться вы не желаете, — ответил царь. — Но пока ваш Совет держится договора, эльфам бояться нечего.

— Или пока у тебя опять не взыграет аппетит?

— Разве я беру много? — пожал он плечами. — Разве от вас убудет?

— Даже прибавится! — фыркнула девушка. — Ты как пещерный вампир: не столько пьешь чужую