-- В таком случае произведём досмотр. Пригласите понятых.

   Понятые - соседи Петр и Валентина Обуховы смущаются. Неловко им у Бориса на обыске сидеть.

   Шабулин искал долго и тщательно. В огороде, в бане, в сарае, в подполье всё осмотрел, перевернул, перетряс. Ничего...

   -- Ладно, гражданин Кугоколо, поедете с нами, напишете объяснение, как утопили ружье.

   Привезли Бориса в райотдел.

   -- Вот вам бумага, ручка. Напишите объяснение, подробно, как, где, при каких обстоятельствах утопили ружьё... На имя начальника милиции Потехина.

   -- Бумаги маловато...

   Шабулин удивился, дал ещё несколько листов.

   Борис придвинул стул, наморщил лоб и размашисто начал писать.

   '15 сентября в 8 часов 17 минут я вышел из дома. Одет я был в куртку 'Аляску' чёрного цвета с красным капюшоном. На ногах у меня были китайские кроссовки. Брюки камуфляжные, свитер серый с надписью 'рэд' по-английски. Эти вещи я купил на базаре. В руках у меня было ружье: одностволка шестнадцатого калибра. Это ружьё я нашел в тайге и решил отнести его в милицию. Когда я вышел из дома, шёл сильный дождь. Я вернулся домой, чтобы взять плащ. В шкафу плаща не оказалось. Я вспомнил, что отдал плащ мотористу Скосыреву. Я пошёл к нему домой, но того дома не застал. Он уехал в райцентр за продуктами. Его жена Скосырева Елена Павловна может подтвердить, что я приходил к ним в это время. Тогда я снова вернулся домой и решил подождать, пока перестанет дождь. Но дождь в тот день так и не перестал. В 9 часов 26 минут ко мне пришёл шофёр леспромхоза Иван Тимофеевич Елсуков. Он принёс с собой бутылку водки. Мы выпили. Водка называлась 'Столичная'. Но качество её плохое. Почему к нам в магазин завозят такую некачественную продукцию и никому до этого нет дела? Когда мы выпили, Елсуков предложил напилить дров пенсионерке бабе Дусе. Я сначала согласился, но потом вспомнил, что у моей пилы 'Дружба' не точены цепи. А дождь все лил...'

   -- Написали? -- спросил Шабулин.

   -- Нет ещё...

   Прошло ещё около часу. Борис успел написать о том, как вместе с Елсуковым они сходили к продавщице Малаховой и купили ещё поллитровку. Потом Елсуков сбегал куда-то и принёс бутылку самогону...

   Борис отложил ручку, чтобы передохнуть. Собраться с мыслями...

   Шабулин спросил нетерпеливо:

   -- Готово?

   -- Я только полдня объяснил, как нёс ружье сдавать в милицию...

   Участковый подозрительно посмотрел на кучу исписанных гражданином Кугоколо листов.

   -- Разрешите взглянуть?

   Шабулин начал читать. По мере того, как он перелистывал 'объяснение', лицо лейтенанта милиции краснело, брови поднимались, а глаза выпучивались:

   -- Вы что себе позволяете? Роман про пьянку сочиняете?

   -- Так вы просили подробно...

   В кабинет заглянул начальник милиции Потехин. Увидел Кугоколо и к немалому удивлению Шабулина поздоровался с ним за руку. Поинтересовался:

   -- По какому вопросу к нам?

   -- Да вот объяснение пишу, как ружьё свое утопил.

   Потехин бегло пробежал мелко исписанные листы, расхохотался:

   -- Ну, ты даёшь! Пройдём ко мне в кабинет, разберёмся...

   Уже в коридоре Потехин отвёл пилорамщика в сторонку, просительно и даже немного заискивая, сказал:

   -- Борис, я как увидел приклад на карабине Максимова, у меня чуть глаз от зависти не выпал. Ты не мог бы и мне такой сварганить?

   -- Такой - нет.

   -- Почему? -- опешил Потехин.

   -- Дважды один и тот же не делаю. Я вам другой выстрогаю, но лучше.

   -- Ну, спасибо, дружище! Дежурный! Отвезите Бориса Васильевича домой на моей служебной машине!

   На следующий день Борис спозаранку отправился в заветный березняк. Шёл медленно и осторожно, прислушиваясь, не треснет ли где сухая ветка.

   Лося он увидел неожиданно, выйдя на опушку леса. Метрах в тридцати перед ним стоял могучий красавец, увенчанный огромной короной тяжёлых рогов. Борис спокойно навёл мушку под левую лопатку зверя, нажал спуск. Сохатый взметнулся, подняв облако снежной пыли, рухнул в сугроб.

   Борис развёл костёрчик, присел возле туши, начал шкуру снимать. Из-за дальних сопок вертолёт показался. Всё ближе стрекот. Вот уж видно: на посадку заходит, место выбирает. Борис знает: охотнадзор пожаловал. Вертолёт взвихрил винтами снег на поляне, иней осыпался с пушистых ёлочек. Люди, вооруженные карабинами, вышли из вертолёта, направились к убитому лосю. Кугоколо узнал охотоведа Максимова. За ним с трудом продвигался в снегу грузный человек в соболиной шапке и замшевом полушубке.

   -- С полем, Борис Васильевич! -- подавая руку, радушно сказал Максимов. -- Знаешь, мне вчера Потехин твоё объяснение давал читать, как ты ружьё утопил по дороге в милицию. Я едва со смеху не умер. Классика, а не объяснение! Умора! Да, вывозить-то как будешь? Может, подмогу надо?

   -- Сам управлюсь. У соседей Обуховых лошадёнку возьму...

   -- Бывай. Вечером заглянем к тебе на огонёк... Полетим дальше, Виктор Иванович. Здесь всё в порядке.

   Вертолёт поднялся над тайгой. Главный охотовед ещё раз посмотрел в бинокль на фигурку человека у распростёртой на снегу туши лося. Заметил недовольно:

   -- Ты даже документы не спросил у него на отстрел лося. Что это за шиш с бугра? Генерал какой, что ли?

   -- Извини, Виктор Иванович, совсем забыл: это тот самый шиш, который мне приклад сделал...

   -- Как?! -- вскочил с места главный охотовед. -- Что же ты мне там не сказал? Не представил меня? Ведь обещал! Забыл?! Эх, Максимов, Максимов...

   -- Не переживай, Виктор Иванович! Вечером наведаемся к Борису на свеженину. Печёночки жареной отведаем, мясцом загрузитесь. Заодно и за приклад договоритесь.

   -- У, злыдень! Оттаскаю за патлы  - будешь знать, как целыми днями шляться по деревне... Я тебе, окаянный, что наказывала сделать? Грядку заборонить? А ты? Опять одна опохмелка в голове? Вот как двину сейчас!

   Толстая рыжая баба, губастая и конопатая, замахнулась граблями и, вероятно, опустила бы их на спину мужа - плюгавого длинноволосого мужичонки, но тот быстро отбежал к забору.

   -- Да будет тебе беситься... Ну, не успел я...

   -- Чем же таким важным занимался? По дворам шастал? Самогонку выпрашивал?

   -- Так тебе, Надя, разве понять нашего брата? Как во внутри всё горит?

   -- Где уж мне? Эх ты, пропащая душа... Огрею вот черенком по башке - хворь-то и пройдёт!

   Рыжая продолжала держать грабли наперевес, как винтовку, всё ближе подступая к испуганному мужичку. Он виновато втянул голову в худые плечи, скрытые космами давно не стриженных волос.