Николас, сдавай.

Распечатав свежую колоду, Лопухин быстро выбросил из нее все карты младше семерок и одного джокера. Перемешал.

– В открытую? Извольте. Вот вам по пять карт. Что у тебя, Мишель? Туз пик, король треф, валет треф, десятка треф и валет черв. Значит, пара уже есть. Будем играть. Следите, полковник. При таком раскладе можно снести все, кроме двух валетов, потребовать три карты и надеяться, что выйдет тройка, фоль, а если очень повезет, то каре или даже похен. Пожалуй, так мы и сделаем. Можно, конечно, выбросить червонного валета и ждать взамен даму – выйдет ряд. Вероятность этого, однако, низка. Можно еще выбросить червонного валета и пикового туза, надеясь на масть, хотя вероятность тут еще ниже. Решено, оставляем пару, а эти три – долой. Ну-с, что мы имеем в прикупе? Восьмерка бубен, семерка черв, валет пик. Поздравляю, Мишель, у тебя тройка, для начала неплохо… Теперь вы, полковник. У вас наклевывается ряд: семерка треф, восьмерка пик, девятка пик, десятка бубен, дама черв. Вам нужен валет, и вы не знаете, что три валета у Мишеля на руках… или вам нужен туз, чтобы получился обратный райхе, где туз считается шестеркой… Решено. Выбрасываем даму, прикупаем одну карту… Гм! Семерка пик. У вас всего-навсего пара, причем самая младшая. Тут или пасовать, или блефовать. Теперь я… Тьфу, удавиться можно! Что мне ловить – ряд или масть?.. Да? Мне тоже кажется, что ряд. Выбрасываю восьмерку, прикупаю… что? Так и есть: купил туза вместо десятки. Можно пасовать. Лучшая комбинация – у Мишеля. Мои поздравления! Ну- с, игра вам понятна, полковник?

– Что же тут не понять, – хмуро отозвался Розен. – Если держать морду кирпичом, так можно выиграть и при плохой карте.

– Фи, полковник, что за слова! «Морду», «кирпичом»… Почему бы не сказать деликатнее: «Держать лицо… мнэ-э… терракотой»? Но игру вы поняли. Теперь, господа, сыграем как подобает? Минимальная ставка сто рублей, лимит десять тысяч, согласны?

– Сколько? – переспросил Розен и немедленно получил от Лопухина толчок ногой: сиди, мол, и играй, не ты здесь жертва…

– Десять тысяч. Согласны? Я мечу первый.

Три сотенные бумажки упали на стол. Лопухин ловко раздал карты.

– Играю. – Цесаревич бросил на стол мятую сотню.

– Поддерживаю, – кивнул Розен.

– И я также, – отозвался Лопухин. – Будем прикупать?

– Прикуп – по взаимному согласию? – осведомился Розен.

– Точно так.

– Тогда я согласен.

– А я нет. – И цесаревич выложил пять сотенных купюр.

Розен ответил – и только. Ответил и Лопухин.

– Теперь прикупаем?

– Пожалуй. Тирьям-пам-пам.

Цесаревич сбросил две карты. Розен и Лопухин – по три.

– Отвечаю и поднимаю на пятьсот. – Наследник кинул в банк тысячу.

– Пас. – Розен бросил карты.

– Не нравится мне это, – поморщившись, сказал Лопухин. – Ну хорошо, Мишель, вскрываю. Вот тысяча. Что у тебя? Ого! Три дамы и джокер. Стало быть, каре. Мне с двумя тузами ничего не светит. Банк твой.

Чистый выигрыш цесаревича составил две тысячи четыреста рублей. Наследник престола заметно повеселел.

В следующей партии выиграл Розен, предъявив фоль, и забрал банк в девять тысяч. Затем три раза подряд счастье улыбнулось цесаревичу. Выиграл он, впрочем, немного: Лопухин и Розен быстро пасовали. Потом битый час никому не везло.

– Настоящая игра начнется, когда не одному, а всем игрокам придет хорошая карта, – сказал Лопухин, откупоривая третью бутылку коньяку, на сей раз привычного шустовского. – Вот тогда из кого-то перья полетят…

– Из тебя, Николас, – захохотал цесаревич, в то время как Розен метал карты.

На этой раздаче Лопухину не пришло ничего, зато между полковником и цесаревичем пошла настоящая рубка. В конце концов Розен не выдержал и вскрылся. Против его масти Михаил Константинович смог выставить только фоль – правда, старший, но все-таки фоль, – и взволнованный Розен обеими руками подгреб к себе целый курган ассигнаций.

– Шестнадцать тысяч, – подсчитал в уме Лопухин. – Поздравляю вас. Ну-с, Мишель, из кого перья летят?

– Играем еще! – закричал наследник.

– Изволь.

В следующей партии граф не только отобрал у полковника две трети его выигрыша, но и, подняв ставку до лимита, заставил цесаревича спасовать. Пока Лопухин сгребал выигрыш, наследник быстро перевернул его карты.

– Э, Мишель, так не по правилам! – запротестовал граф.

– Нет, вы поглядите! – кипятился цесаревич. – Одна пара, да и та младшая! Против моей тузовой тройки! Знал я, Николас, что ты цербер, но не знал, что жулик…

– Блеф допускается правилами игры, – спокойно отвечал граф. – Это гамбургский похен. Тебе сдавать, Мишель.

– Ах ты так, да? Ну держись!

На сей раз граф ответил и надбавил, даже не взглянув на выпавшие ему карты. Цесаревич поднял ставку до пятисот рублей. Розен бросил в банк сразу две тысячи.

– Ставлю три, – сказал Лопухин. – Надо бы больше, но уж так и быть. Протянем удовольствие.

– Вы не собираетесь посмотреть свои карты? – осведомился у него Розен.

– Зачем? Я чувствую, что карта хорошая. И пока мне этого довольно. Или вы желаете прикупить?

– Пока нет.

– Вот и я тоже. Твой ход, Мишель.

– Ставлю пять.

– Десять, – тихо и серьезно сказал Розен.

Теперь и Лопухин взглянул на свои карты. На одно мгновение Розену показалось, что «цербер» выйдет из игры, однако он справился с собой и почти равнодушно бросил:

– Отвечаю десять.

– Прикупаем?

– Зачем? Еще рано.

– Блефуешь, тирьям-пам-пам, – злорадно засмеялся цесаревич. – Вижу, что блефуешь. Будешь наказан. Отвечаю.

Розен и Лопухин в свой черед отсчитали по десять тысяч и бросили в банк. Шелестящая груда ассигнаций заняла весь центр стола.

– Будем прикупать?

– Уже? Ну что ж, пожалуй…

Розен молча кивнул.

К общему удивлению, он не прикупил ни одной карты. Лопухин – одну. Цесаревич – тоже одну.

– Чье слово, господа?

– Мое, – отозвался цесаревич. – Ставлю двадцать.

– Нельзя, Мишель, – осадил Лопухин. – Лимит всего десять.

– Правда? Ну, пусть будет десять, тирьям-пам-пам. Валяй, полковник.

Розен долго думал. Потом со вздохом бросил карты.

– Пас.

– Отвечаю десять, – фальшиво бодрым голосом произнес Лопухин.

– Думаешь, я тебя вскрывать буду? Ха-ха! Вот тебе еще десять, тирьям-пам-пам!