– Что я слышу, Майкл занялся электрификацией кухонь в трущобах?
Флер улыбнулась; иронический оттенок ее улыбки не понравился Сомсу.
– Майкл по уши увяз.
– В долгах?
– О нет, увлекается трущобами, как раньше – фоггартизмом. Я почти не вижу его.
Сомс мысленно ахнул. Ко всем его мыслям о ней примешивался теперь Джон Форсайт. Правда ли ее огорчает, что Майкл поглощен общественной жизнью, или она притворяется и видит в этом только предлог, чтоб жить своей личной жизнью?
– О трущобах, конечно, пора подумать, – сказал он. – И ему нужно чем-нибудь заняться.
Флер пожала плечами.
– Майкл не от мира сего.
– Этого я не знаю, – сказал Сомс, – но он довольнотаки... э-э... доверчив.
– О тебе этого нельзя сказать, папа, правда? Мне ты ни капельки не доверяешь.
– Не доверяю! – растерялся Сомс. – Почему?
– Почему!
С горя Сомс воззрился на Фрагонара. Ох, хитра! Догадалась!
– Джун, верно, хочет, чтоб я купил какую-нибудь картину, – сказал он.
– Она хочет, чтобы ты заказал мой портрет.
– Вот что? Как фамилия ее «несчастненького»?
– Кажется. Блэйд.
– Никогда не слышал.
– Ну, так, наверно, услышишь.
– Да, – пробормотал Сомс, – она как пиявка. Это в крови.
– В крови Форсайтов? Значит, и ты и я такие, милый?
Сомс отвел взгляд от картины и в упор посмотрел в глаза дочери.
– Да, и ты и я.
– Вот хорошо-то, – сказала Флер.
VIII. ЗАБАВНАЯ ВСТРЕЧА
Сомс был недалек от истины, когда усомнился, действительно ли очередное увлечение Майкла так уж огорчает Флер. Она совсем не была огорчена. Трущобы отвлекали внимание Майкла от нее самой, не давали ему заняться регулированием рождаемости, до которого, казалось ей, страна еще не вполне доросла, и имели все шансы на популярность, чего не хватало фоггартизму. Трущобы были тут же, под самым носом; а на то, что под самым носом, может обратить внимание даже парламент. Вопрос касался городов, а следовательно – затрагивал шесть седьмых всех избирателей, Фоггартизм, ориентирующийся на земледелие, необходимее для пополнения жизненных сил и для производства продуктов питания как в Англии, так и в колониях, касался всего населения, но интересовал только одну седьмую часть избирателей. А Флер, будучи реалисткой до мозга костей, уже давно убедилась, что главная забота политических деятелей – это чтобы их избирали и переизбирали. Избиратели – это магнит первой величины, они бессознательно направляют в ту или иную сторону все политические суждения и планы, а если это не так, то напрасно, – не они ли являются пробным камнем всякой демократии? С другой стороны, комитет, который формировал Майкл, должен был, казалось, дать лучшую из всех доступных ей возможностей продвижения в обществе.
– Если им нужно где-нибудь собираться, – сказала она, – почему не у нас?
– Чудесно! – ответил Майкл. – Близко и от палаты и от клубов. Вот спасибо, старушка!
Флер честно добавила:
– О, я буду очень рада. Можете начинать, как только я увезу Кита на море. Нора Кэрфью сдает мне на три недели свою дачку в Лоринге.
Она не добавила: «А оттуда всего пять миль до Уонсдона».
В пятницу утром она позвонила Джун:
– Я в понедельник уезжаю на море; я могла бы зайти сегодня, но вы, кажется, говорили, что придет Джон. Верно? Потому что в таком случае...
– Он придет в половине пятого, но ему нужно на обратный поезд в шесть двадцать.
– И жена его будет?
– Нет. Он хотел только посмотреть работы Харолда.
– А! Ну так я лучше зайду в воскресенье.
– Да, в воскресенье будет удобно, и Харолд вас увидит. Он никогда не выходит по воскресеньям – не выносит воскресного вида улиц.
Флер положила трубку и взяла со стола расписание. Да, есть такой поезд! Вот будет совпадение, если она поедет им же, чтобы осмотреть дачу Норы Кэрфью. Даже Джун не успеет проболтаться о их разговоре по телефону.