— Фальшивый, но никто пока не жаловался.

— Должно быть, мешал ваш огромный пистолет, — предположила Дэни.

— Да, эта древняя железка производит неизгладимое впечатление на плохих парней, — фыркнул Фландерс.

Через затемненные стекла фургона они увидели, как грузовик Чженя отъехал от склада и направился вниз по холму, к Кингдому.

Фландерс вывернул из облюбованного убежища. Держась на расстоянии квартала от грузовика, он следовал за ним на протяжении мили. Затем машина китайца свернула в узкий переулок в районе пристани.

— Он направляется к рынку азиатских товаров, — сообщил Фландерс. — Мы всегда подозревали, что он прячет контрабанду в лапше и побегах бамбука.

— Останови его! — велел Шон. — Скорее!

Фургон рванулся вперед с поразительной скоростью. Очень быстро Фландерс нагнал и слегка обогнал грузовик Чженя. Без предупреждения вывернув руль вправо, Фландерс ударил по тормозам.

Как и следовало ожидать, Чжень тоже затормозил и свернул вправо, чтобы избежать столкновения. К тому времени как китаец понял свою ошибку, было уже поздно: фургон притиснул его грузовик к краю тротуара.

Поставив фургон на ручной тормоз, Фландерс выскочил наружу. Спустя мгновение он оказался у дверцы Чженя.

Увидев синюю куртку таможенника, Чжень попытался переключиться на заднюю скорость, не сумел и сделал еще одну попытку.

— Не двигайся, щенок! — рявкнул Фландерс. Его предостережение отчетливо слышалось сквозь закрытое окно, но гораздо более впечатляющим оказалось дуло большого пистолета. Чжень замер.

— Не высовывайся, — велел Шон Дэни. — Тебе там нечего делать.

— Это меня нисколько не удивляет, — фыркнула Дэни. — Первое приключение, а мне отводят роль зрительницы!

Но слушать ее было уже некому. Шон и Гельман выскочили в боковую дверь фургона. Вместе они вытащили Чженя из машины, поставили лицом к крылу грузовика и обыскали.

— Привет, Чжень Ли Хвань! — поздоровался с пленником Фландерс. — Можешь считать, что ты вляпался по уши. Напрасно ты не отсиделся где-нибудь в Виктории или в Кантоне — там гораздо безопаснее. Не так близко до федеральной тюрьмы США.

— Нет, нет, нет! — запричитал китаец, прижавшись с раскинутыми руками и ногами к машины. — Я не тот Чжень. Вам нужен другой.

— Я следил за тобой целую неделю, а теперь ты взялся везти в Ванкувер этот груз! — радостно сообщил Фландерс. — Всех твоих сообщников я знаю в лицо — и тебя тоже, паршивец!

— Нет, нет, это не я, не я! Какой-то другой китаец, но не я.

— Отпечатки пальцев не лгут, — спокойно вмешался Шон. — Если ты не тот Чжень, мы извинимся. А если тот, лучше позвони жене и предупреди, что опоздаешь к ужину — по меньшей мере лет на двадцать.

Схватив пленника за тонкое запястье, Шон повернул его так, словно готовился надеть наручники.

— Какие отпечатки? — опомнился Чжень. Шон переглянулся с Фландерсом.

— На пластиковой упаковке твои отпечатки остались повсюду, — не моргнув глазом соврал бывший таможенних. — Я видел, как ты сам носил пакеты.

Чжень выглядел озадаченным: казалось, он не припоминает со своей стороны столь небрежного обращения, с контрабандой.

Но Фландерс знал, что давать Чженю время для размышлений не стоит. Схватив низкорослого китайца за грудки, он заставил его выпрямиться.

— Правительству США наплевать на контрабандистов, — рявкнул он, возвышаясь над пленником. — Ты просчитался, появившись по эту сторону границы, Чжень, опасно просчитался.

— Я не контрабандист, — лепетал китаец, — просто держу ресторан, вот и все.

— Ну-ну, — равнодушно закивал головой Фландерс. — Так все говорят. А как насчет примеси героина в лапше, а?

— Нет! Я не контрабандист!

— Заткнись, — резким, как удар хлыста, голосом велел Шон, — иначе получишь еще пять лет за сопротивление властям.

Губы Чженя сжались в узкую черту.

— Я не контрабандист, — упрямо процедил он сквозь зубы.

— Двадцать пять лет, — напомнил Гельман. — Или ты предпочитаешь тридцать?

— Конечно, — кивнул Шон. — Ненавижу врунов.

— Подумай хорошенько, — мягко обратился Фландерс к Чженю. — Ты у нас на крючке. Мы можем снять тебя осторожно, а можем и просто сдернуть. Нам решать, вернешься ли ты домой сегодня вечером.

На миг Чжень смутился, но внезапно воодушевился.

— Вам нужен кто-то другой, да? — с жаром выпалил он. — Я могу выдать вам одного человека — важную птицу.

Фландерс изобразил одновременно изумление и недоверие.

— Ты согласен заложить своих собратьев по тону «Земля и небо», — переспросил он, — которому ты поклялся служить до последней капли крови?

Чжень улыбнулся:

— Это не братья из тона. Они белые, как вы. Большой русский гангстер.

— Выкладывай, — велел Шон и добавил вкрадчиво:

— Только не лги, Чжень. Если мы узнаем, что ты соврал, тебе не поздоровится. А мы обязательно это узнаем.

— Ты легко поймаешь этого русского, босс, — объяснил Чжень. — Он сказал, что будет следить за каждым моим шагом. Годится?

Шон хватил кулаком по крылу грузовика:

— Ч-черт!

— В чем дело? — встревожился Фландерс.

— Касатонов идет по следам Чженя, — выпалил Шон. — Значит, и по нашим следам!

— О Господи!

— Аминь. Шевелитесь, ребята, — заторопился Шон, — иначе нам не поздоровится.

Хозяином яхты «М. В. Парти-тайм» был массивный, шестидесятилетний мужчина с багровым лицом, который старался выглядеть лет на сорок, а вел себя как двадцатилетний мальчишка. Приставив бинокль к глазам, он провожал плотоядным взглядом стайку броско разодетых девиц, поднимающихся по трапу. Их каблуки отличались необыкновенной высотой, а юбки были короче некуда.

— На вкус матросов — ничего особенного, — заметил капитан, — а я бы не отказался скоротать ночку с одной из этих пташек.

Илья Касатонов стоял на расстоянии нескольких футов от капитана, изучая судовой журнал. Покончив с этим делом, он намеренно уронил толстый журнал на нактоуз.

Раздраженный громким стуком, капитан опустил бинокль и огляделся.

Не обращая внимания на капитана, Касатонов рассматривал компас с таким интересом, будто видел его впервые.

Капитан снова поднес к глазам бинокль.

Журнал опять грохнулся на нактоуз.

— Молодой человек, — наконец не выдержал капитан, — если вы не умеете обращаться с вещами, лучше не трогайте их!

— Очевидно, вы высоко цените женское тело, капитан, — заметил Касатонов, не отрывая взгляда от компаса.

— Я же мужчина, — отозвался капитан.