Он грустно поглядел ей в глаза.
— Это
Леди Мюриэл буквально оцепенела. Она простояла молча несколько минут, запрокинув голову, словно вознося какую-то тайную молитву. В ней явно происходила некая мучительная борьба. Затем ее охватило какое-то болезненное вдохновение, и на лице ее заиграла слабая улыбка.
—
Артур уже немного пришел в себя, и ему хватило сил ответить:
— Да, ты совершенно права. Она больше не
Леди Мюриэл обняла его и прижалась к его груди. Прежде она никогда не позволяла себе ничего подобного в моем присутствии. Но теперь я понимал, как она страдает и волнуется.
— Вручаю тебя, — медленно, едва слышно произнесла она, — Богу.
— И Божьему милосердию, — шепотом подсказал он.
— И Божьему милосердию, — повторила она. — И когда же ты должен уйти, любимый?
— Завтра утром, — отозвался он. — И мне еще надо многое успеть.
Присев к столу, он коротко рассказал, как он провел этот час. Он съездил в викариат и договорился со священником, что венчание состоится завтра в восемь утра (никаких формальных препятствий к этому не было, поскольку незадолго до этого он получил Особое разрешение) в маленькой церкви, которую мы все так хорошо знаем. — Мой друг (продолжал он, указывая на меня), надеюсь, будет моим свидетелем. Тебя проводит твой отец… Надеюсь, ты обойдешься без подружек, любовь моя?
Леди кивнула, не проронив ни слова.
— И тогда я смогу уехать со спокойным сердцем — уехать, чтобы послужить Богу — зная, что мы с тобой
— О, конечно! — вздохнула леди Мюриэл. — Тогда не теряй времени, дорогой! Отправляйся домой и хорошенько отдохни. Завтра тебе предстоит трудный день…
— Так и сделаю, — кивнул Артур. — Нам надо завтра все успеть. Спокойной ночи, любовь моя!
Я последовал за ним, и мы вместе покинули гостеприимный дом Графа. На обратном пути Артур несколько раз глубоко вздохнул и хотел было что-то сказать, но так и не проронил ни слова до самого дома. Войдя в дом, мы зажгли свечи и собрались разойтись по своим спальням. И тогда Артур сказал:
— Доброй ночи, старина! Храни тебя Бог!
— И тебя тоже! Сохрани тебя Господь! — искренне отвечал я.
На следующий день мы прибыли в дом Графа к восьми утра. Леди Мюриэл, Граф и престарелый викарий уже поджидали нас. Затем мы все вместе отправились в маленькую церковь. Процессия получилась не слишком веселая, и я никак не мог отделаться от чувства, что она скорее напоминает похороны, чем браковенчание. Невеста была слишком удручена (как она сама призналась впоследствии) тем, что ее любимый муж сразу же после венчания отправляется на верную смерть.
Мы наскоро позавтракали, и вскоре у дверей уже появился экипаж, который должен был доставить Артура со всеми его медицинскими снадобьями в ту самую деревушку, пораженную смертельным недугом, — точнее, не в саму деревушку, а в некое «безопасное» местечко поблизости от нее. На дороге Артура должны были встречать двое рыбаков, которым предстояло отнести его вещи в деревню.
— Ты уверен, что взял все необходимое и ничего не забыл? — напомнила леди Мюриэл.
— Не беспокойся: я захватил все, что мне потребуется как врачу. Мои личные потребности весьма скромны; я не повезу туда свой гардероб, поскольку там мне дадут обычную рыбачью одежду. Поэтому я взял только часы да несколько книг, да еще — самое главное — Новый Завет карманного формата, чтобы читать больным и умирающим…
— Возьми мой! — воскликнула леди Мюриэл; она вскочила и поспешно поднялась наверх. — Правда, на нем нет никаких надписей, кроме «Мюриэл», — заметила она, возвращаясь с книгой в руках. — Если хочешь, я напишу что-нибудь…
— Да нет, зачем, — отвечал Артур, бережно принимая книгу из ее рук. — Да и что можно написать прекрасней этого? Разве имя человека не передает всю полноту его личности? Разве ты — не
И он, окончательно и по-дружески распрощавшись со мной и Графом, вышел из комнаты в сопровождении жены, которая держалась просто молодцом и — по крайней мере
Глава восемнадцатая
ГАЗЕТНАЯ ВЫРЕЗКА
Наши читатели с напряженным интересом встречают сообщения, которые мы время от времени публикуем, — сообщения о смертоносной эпидемии, свирепствующей вот уже два месяца и успевшей унести жизни многих жителей рыбачьей деревушки в окрестностях Эльфстона. Последние оставшиеся жители этой деревни, числом двадцать три человека — это все, что выжило от населения, еще три месяца назад составлявшего более ста двадцати человек, — были в прошлый вторник эвакуированы по распоряжению местной администрации и помещены в госпиталь графства. Теперь эта деревушка стала поистине «городом мертвых». Ни один живой голос не нарушает гнетущую, мертвую тишину.
Бригада спасателей состояла из шести крепких парней — рыбаков из соседней деревушки — отобранных главным врачом госпиталя, который поехал вместе с ними, возглавив караван карет скорой помощи. Эти шестеро были выбраны из огромного числа добровольцев, вызвавшихся участвовать в этой «обреченной экспедиции», потому что обладали огромной силой и отличным здоровьем и отважно вступили в схватку с коварной болезнью, невзирая на смертельный риск.
Были приняты все известные науке меры предосторожности для предотвращения инфекции; больных одного за другим бережно переносили на носилках, поднимали по склону холма и укладывали в кареты, которые стояли наготове на дороге. В каждой из карет работала медсестра. Пятнадцать миль до госпиталя кареты двигались шагом, потому что некоторые больные не выносили тряски, и обратный путь занял всю вторую половину дня.
Среди двадцати трех больных было девять мужчин, шесть женщин и восемь детей. Установить личности всех их пока не удалось, поскольку некоторые дети, оставшиеся сиротами после смерти близких, — еще младенцы; а двое мужчин и одна женщина находятся в таком положении, что просто не в состоянии связно отвечать на вопросы. Их рассудок находится в самом плачевном состоянии. Если бы они принадлежали к более состоятельным классам, на их одежде наверняка имелись бы метки с указанием имен. Но пока таких меток не обнаружено.
