– Но сбить и остановить его трудней?

– Ненамного.

Нин Ашари остановился метрах в десяти от полковника Трастамары. Руки его были заложены за спиной, взгляд устремлен куда-то поверх собеседника, к водопаду и вращавщемуся под ним деревянному колесу с приделанными к нему лопастями. «Интересно, он может выключить поле по квадратам? – подумал полковник, – он стоит на другом квадрате, чем я, и если он его выключит, я буду падать с высоты в три с половиной тысячи метров».

– Господин Ашари, – внезапно спросил полковник, – что вы думаете о принце Севире?

– Принц замечательный человек, – вежливо сказал Нин Ашари, – любящий сын и верный подданный. Не сомневаюсь, что он будет достойным наследником императора Теофана.

Длинная фраза Нина Ашари удивительно напомнила полковнику короткое утверждение ван Эрлика.

– Вы пожертвовали в этом году четырнадцать на десять в девятой эргталеров в Фонд развития имени Принца Севира.

– Я сделал это добровольно, – Ашари с вежливой улыбкой развел руками, – большая честь иметь возможность помочь такому человеку, как принц Севир.

Эту честь вместе с Нином Ашари разделили еще пять промышленников рангом помельче. Шестой, глава крупного холдинга, специализировавшегося на гравитонике, видимо, чести воспротивился. Его останки прислали с Рамануссена в закрытом гробу. Официальный вердикт гласил: «смерть от несчастного случая».

– Так значит, – внезапно спросил Трастамара, – нет никаких шансов, что база над Баррой была уничтожена не «Эдемом»?

– Почему вы так настаиваете, полковник?

Полковник Трастамара устало потер виски.

– У нас свои источники в среде пиратов. Вероятно, они пытаются сбить нас с толку.

Нин Ашари внимательно – очень внимательно – глядел на полковника.

– Дайте-ка еще раз ваши отчеты, – сказал он, – я хочу поглядеть, нет ли в них неточностей.

Полковник молча протянул ему чипы. Глаза миллиардера были теплы, как вакуум. Пальцы, не глядя, летали по документы.

– Пожалуй, неточность есть. За голову ван Эрлика полагается триста миллионов. А не двести.

Трастамара встал, и гостеприимный хозяин тоже встал, отвешивая ему низкий поклон.

– Мне было очень приятно, – сказал Нин Ашари, – увидеть праправнука великого Ли Трастамары. Я всегда восхищался им.

Они уже прошли через водопад, когда полковник внезапно обернулся и сказал:

– Как ваши колени?

Глаза миллиардера выражали искреннее недоумение. Воздух вокруг них, казалось, похолодел.

– Ваши колени, – повторил полковник, – я слыхал, у вас были проблемы.

– Никаких проблем, – сказал владелец «Объединенных верфей».

Когда глава Оперативного Штаба ушел, хозяин «Объединенных верфей», миллиардер и пэр империи Нин Ашари вернулся на террасу и долго сидел над миром неподвижно, прислушиваясь к шуму воды и скрипу мельничного колеса.

Потом он нажал кнопку вызова, вмонтированную в ободок силового стола, и на столе перед ним появилось лицо светлейшего Ассена Ширта, главы Службы Опеки.

– Привет, Ассен, – сказал Нин, – ты будешь сегодня вечером у Райза? Да, кстати, у меня был твой зам. Этот…

Трастамара. Странный тип. Вымогал у меня сто миллионов, чтобы занять твое место.

Светлейший Ассен Ширт, глава Службы Опеки, и президент компании «Объединенные космические верфи» Нин Ашари встретились через пять часов на вечеринке у министра финансов. Они потолковали минуты три, и Нин Ашари вручил светлейшему вненомерную кредитку на сто миллионов эргталеров, в знак уважения к Службе Опеки и как свидетельство того, что руководство компании никоим образом не причастно к скандальному угону корабля. Спустя пятнадцать минут Нин Ашари покинул веселую вечеринку, а светлейший Ассен Ширт остался и допился до поросячьего визга, так что утром ему меняли всю кровь.

Тони Аркадиса судили трижды: за ограбление, вымогательство и за злостное хулиганство: пьяный Тони пытался пристрелить на глазах шокированных посетителей ресторана чужака-чуника.

Все три раза Тони был оправдан за недостатком доказательств и свидетелей, несмотря на то, что сцену в ресторане наблюдало по крайней мере полсотни людей, не говоря уже о свойственных подобным местам видеошарах.

Закон запрещал людям с пестрой биографией находиться на правительственной службе, но Тони Аркадиса это не смущало.

И вот сейчас Тони стоял в белом форменном мундире за таможенной стойкой оформлял документы троих, прилетевших на Ярмарку.

Мужчина, тридцать пять лет, по имени Лоурелл Кент. Высокий рост, дорогой костюм, бронированные глаза и обаятельная улыбка бизнесмена, который может позволить себе собственную яхту. Сын, Чеслав Кент, шестнадцати лет. Худощавый сероглазый подросток, с прямой осанкой, хрупкими запястьями и неожиданно тяжелыми кулаками. Дети владельцев частных космических яхт обыкновенно вырастают спортивными и здоровыми. Судя по выправке, этот парень мало чем занимается, кроме космодайвинга и дискотек. Денес Кент, восемь лет, без документов – мальчику в таком возрасте они не полагаются.

Мальчик был одет в красные брючки и курточку из флексана. В руках у мальчика был кожаный поводок: с другого конца поводка на таможенника смотрел огромными бурыми глазами здоровущий пес.

– Э-э – это собака или чужак? – спросил Тони.

– Собака, – ответил человек, называвший себя Кентом, – древняя терранская порода. Ньюфаундленд.

– Я не уверен, что мы можем это пропустить, – сказал Тони, – надо будет отправить ее на экспертизу. Это займет неделю-другую.

Из бумажника Кента сами собой выползли несколько кредиток.

– Это поможет вашей уверенности? – спросил мужчина.

Тони улыбнулся и сразу сделался похожим на маленького варрана.

– О да, сэр. Как записать цель вашей поездки?

– Коммерция.

Тони быстро заполнил бланки.

– Счастливых покупок, – сказал он, – и вы знаете, если вам потребуется пронести на борт корабля что- нибудь такое, – ну, словом, не включенное в разрешенный перечень, можете обращаться ко мне. Всегда рад помочь таким щедрым людям.

Чеслав первым шагнул под открытое небо; где-то высоко шел дождь, разбиваясь о невидимые своды силового купола. Капли растекались по пустоте, сверкавшей всеми цветами радуги, но в воздухе было сыро и промозгло.

– Мы, кажется, неплохо сыграли роль обывателей, – прошептал он на ухо ван Эрлику.

– Возможно, даже слишком неплохо, – ответил Эйрик.

Тони, из-за конторки, смотрел на счастливое семейство, удаляющееся в радужную пелену дождя. «Коммерция». Торговец средней руки с детьми и собакой, в меру богатый и в меру трусливый.

Он прилетел на собственной яхте, но его никто не встречал – стало быть, знакомых у него на Ярмарке нет, а деньги есть. Приятная комбинация.

Стоило бы знать, где он остановился.

Тони поднял голову от конторки и встретился глазами с невысоким носильщиком, дежурившем у выхода