Коль был он смутен, — значит, взором лгал|Беззвучно проносившихся пред нимКрасавиц наблюдал он, недвижим,Став у колонны, руки сжав крестом.Но странно: он не замечал притом,Что мрачный взгляд в него вперен в упор:Он дерзостью бы счел подобный взор.Но вот — заметил. Незнакомец тотЕго лишь, видно, взором стережет,Зловещ, настойчив. Обликом — пришлец,Еще таился он, — но наконецСкрестились взоры: был допрос в одномИ удивленье гневное в другом.В глазах у Лары вспыхнул огонекНеясных подозрений и тревог,А тот явил в лице тяжелом вдругСмятенье чувств, не понятых вокруг.
XXII
«Он!» — вскрикнул незнакомец. Этот крик,Вмиг повторен, во все углы проник.«Он? Кто же он?» — бежит из уст в уста,Пока молва не долетает таДо слуха Лары. Вспугнуты сердцаИ вскриком, и глазами пришлеца,Но Лара и не дрогнул; в глуби глазБлеск удивленья первого погас;Он все стоял, оглядывая зал,Хоть незнакомец глаз не опускалИ вдруг сказал, от смеха дрогнув весь:«Он! Как он здесь? Что делает он здесь?»
XXIII
Чрезмерно было, чтобы Лара снесСтоль дерзко угрожающий вопрос.Чуть сдвинув брови, но невозмутим,Без вызова, но тоном ледянымСказал он дерзкому: «Меня зовутЛара. Коль ты с другими равен тут,Вниманию, столь вежливому, яОтвечу, ничего не потая.Я — Лара. Спрашивай еще, прошу:Готов ответить, маски не ношу».«Да? А подумай. Иль вопроса нет,Что слух пронзит, хоть в сердце есть ответ?Не узнаешь? Вглядись: ведь, может быть,Хоть память ты еще не смог сгубить.Тебе вовек не расплатиться с ней:Забыть не смеешь до скончанья дней!»Взор Лары медлил, но узнать не мог(Иль не хотел); с презреньем Лара вбокОтвел глаза и головой качнул,И спину к незнакомцу повернул,Надменно не ответив ничего,Но жестом тот остановил его:«Лишь слово! Я приказываю: стой!Ответь, как рыцарь, равному с тобой!Коль ты таков, как был… Не хмурь бровей:Раз это ложь, — нетрудно сладить с ней…Коль ты таков, как был, — презренен ты,Твой гнусный смех и злобные черты!Не ты ли тот, кто…»«Кто бы ни был я,Но диким обвиненьем речь твояМой слух не тронет. Пусть внимают те,Кто придает значенье клеветеИ побоится сказку ту прервать,Что ты сумел изящно так начать…Со столь учтивым гостем я стократХозяина поздравить буду рад».Тут удивленный Ото произнес:«Какой бы ни был между вас вопрос,Не место здесь решать его и мойИспортить бал словесною войной.Коль Эззелин желанием зажженПоведать нечто князю Ларе, онХоть завтра может (здесь, на сторонеГде захотят) все разъяснить вполне.Ручаюсь я: мне Эззелин знаком,Хоть долго он в краю бродил чужом,И все успели позабыть о нем.За Лару я ручаюсь в свой черед:Порукой доблести — высокий род;Кровь славных предков не унизит он,Исполнит с честью рыцарский закон».
