– Чего ему от вас надо? – удивился Варан.

– Он убивает, – хозяин печально покачал головой. – И все ближе. Если бы не бабы с нами и не мелюзга… Выманить его… ну и… порешить. Они же, маги, не бессмертные, – судя по голосу, хозяин сам понимал бесперспективность этой затеи.

– Откуда он взялся-то? – снова спросил Варан. Хозяин пожал плечами:

– Через нас не шел, это точно… Либо с востока приперся, либо… говорят, они летают, маги-то?

– Нет, – сказал Варан.

Хозяин посмотрел на него с подозрением:

– Ты-то откуда знаешь?

К полудню семейство спохватилось о недопеченном хлебе, неубранном поле и прочих брошенных работах. Варан навестил Тюфу на берегу мельничного пруда.

Рыбьи головы исчезли – только несколько чешуек пристали к листьям лопуха и теперь металлически поблескивали на солнце. Тюфа ударила хвостом по примятой траве, и Варан увидел, что скотинка вовсе не так спокойна, как хочет казаться.

– Знаю, – сказал он, опуская руку на жесткую шерсть Тюфиного загривка. – Нашли мы его наконец-то… Не знаю, стоит л и радоваться.

Тюфа снова ударила хвостом, уверяя, что радоваться все же стоит.

На противоположной стороне пруда затрещали камыши. Тюфа устало дернула ухом: в камышах шептались и посмеивались, и кто-то пропищал в ужасе и восхищении: «Харя-то какая!»

Тюфа рыкнула. Камыши сошлись стеной, закрывая тех, кто прятался за ними. Сделалось тихо.

– Ты привязал бы, – сказали у Варана за спиной. – Все-таки дети…

Старшая невестка хозяина выглядывала из-за угла дровяного сарая, бледная и сосредоточенная, готовая при первой же опасности бежать, вопить, поднимать тревогу.

Тюфа закрыла глаза, мешком разлеглась у ног Варана.

– Вы нездешняя, – сказал Варан. Женщина чуть подалась назад:

– Я десять лет здесь живу…

– А до того жили далеко.

– Да, – подумав, признала женщина. – Двадцать дней пути…

– Ого, – сказал Варан.

Женщина осмелилась выйти из-за сарая и даже сделать по направлению к Варану маленький неуверенный шаг:

– Вам-то зачем огокать… Вы с побережья… Почему вы сказали, что я нездешняя?

– Потому что здешние не станут всерьез бояться путника и любого, что он приведет с собой.

– А, – сказала женщина после коротенькой паузы. – Я не подумала.

– А ваши дети уже знают. И потому не столько боятся, сколько любопытствуют. Ведь это ваше поле? И ваш пруд? И лес тоже ваш?

– Лес только для старика, – сказала женщина. – Только старик с ним ладит. Детей пускает погулять… но и только.

– Вы когда-нибудь видели, как разбойники нападают на такой вот… хутор в степи?

– Император миловал, – пробормотала женщина.

– А я видел, – сказал Варан. – Только там было болото. Хозяева болотную ягоду очень любили. Целые кадушки у них стояли во льду…

– А разбойники?

– Разбойники? Ничего… Трое их было. А болото большое. Ну и…

– Сгинули?

– В первый раз видел, как болото добычу гонит, – признался Варан.

– Не бывает, – сказала женщина с упреком. – Болото гнать никого не может, оно же медленное. Я думала, вы правду – а вы байки травите… Нехорошо!

Она повернулась и ушла. Тюфа вздохнула.

– Пришел бы к тебе кто-то, – вполголоса сказал Варан, – и сказал: в двадцати днях пути живет твой суженый, собирайся… Что бы ты сказала, а, Тюф?

Скотинка не ответила.

– Разумеется, он был здесь, – спокойно сказал хозяин.

К вечеру снова собрались тучи. Поднялся ветер, отовсюду доносились шорохи и голоса: от степи. От поля. От пруда. Надо всеми вздохами и стонами нависал, то возникая, то отдаляясь, глухой рев леса.

Дети спали – или притворялись, что спят. Взрослые торопились покончить с остатками дневных хлопот. Хозяин и Варан сидели на лавочке у дома, хозяин курил, огонек в его трубке разгорался и гас.

– Я еще в парнях ходил, – сказал хозяин. – Мои старики этот дом и ставили, они же поле поднимали, они