вытаскивается легче — по крайней мере, на ноге остается. В некоторых местах двухколесное «средство передвижения» приходилось тащить даже не за руль, а на плече. Почему-то не хотелось проверять шинами, что же именно может лежать на дне мутных водных просторов. Судя по хрусту под ботинками, ничего приятного.

Все когда-нибудь кончается. Кончилась и расхлябанная колея, остался поросший травой проулок. Зеленая губка под ногой брызгала водой, чавкала, но не расплывалась и не проваливалась. С рубчатых подошв отваливались серо-бурые пласты и комья, идти стало намного легче. Судя по ощущениям, килограмма на три-четыре. К заросшему диким виноградом забору Александр подошел с почти чистыми ногами.

Чтобы найти калитку, пришлось сначала воспользоваться верхним зрением, а потом нырять под шелестящие лохмотья-ветки. Натаныч поселился на даче у старого сослуживца, отставного вертолетчика, и малость перестарался с маскировкой. Настолько, что на первых порах и хозяин не мог на свой участок попасть. Просто проходил мимо и только в конце проулка начинал искать пропавшую недвижимость. Соседи вообще словно забыли о ее существовании — даже не заглядывали через забор и не пытались познакомиться с новым жильцом. Наверняка, впрочем, и на улице его в упор не видели: с некоторых пор Натаныч стал избегать общения с людьми. С тех самых пор, как сгорел его лесной дом. Ничем не защищенный, не спрятанный ни от друзей, ни от врагов.

Замок глухо щелкнул за спиной.

— Юрий Натанович, встречай гостя! — Александр повел велосипед по дорожке. Никого. И в доме никто не шевелится, не выходит встречать. Странно. Прислонил свой двухколесный транспорт к стене, постучал в окно. — Натаныч, свои!

Тишина. Тишина, как учили в незапамятные времена, всегда настораживает. Оглядел окрестности дома, взглянул даже на грядки под окнами — никаких следов. На дорожке — только отпечатки его ботинок и пары узких колес. По крайней мере, после дождя никто не выходил и не пришел. Осторожно толкнул дверь, приготовившись — мало ли что! — по малейшему щелчку отпрыгнуть за угол, растянуться в грязи… Дверь приоткрылась, скрипнула, качнулась туда-сюда. Ничего. Скользнул внутрь, заглянул в комнату.

Натаныч лежал на полу. Лицом вниз, чуть раскинув руки. Голова время от времени чуть подергивалась. Вдруг ладони уперлись в пол, ноги судорожно поджались — и через мгновение старый егерь вскочил, даже чуть подпрыгнул. Несколько ошалело посмотрел на визитера, зажмурил и опять открыл глаза.

— Привет, Санек! Извини, что сразу не встретил, досмотреть надо было. Бр-р-р! — Натаныч опять зажмурился и потряс головой. — Никак не привыкну, переход слишком резкий.

— Ну, дед, ты нехристь! Напугал, дурной! — Александр шумно вздохнул. — Нельзя же так! А если бы не я?!

— А кто же еще! У меня сигналка надежно поставлена, тебя еще с той стороны забора узнать можно было. Вот навстречу выйти не мог, это факт. Занят был, — один глаз приоткрылся, оглядел комнату и закрылся вновь. — Вот же пропасть какая, все еще кружится. Никак не привыкну, что бокового зрения почти нет.

— И долго ты так лежал? Кто у тебя там был на этот раз — снова филин?

— Не-ет, дорогой, филин среди дня — птица больно уж заметная. Зрение у него, конечно, к человеческому ближе, что да, то да, никаких проблем бы сейчас не было, — Натаныч снова открыл глаз. Поморгал, открыл второй. — Вот, вроде все в порядке… Нет, Саня, на этот раз не филин, на этот раз ворон. Птица крупная, оглядываться, кто тебя съесть собрался, не приходится. Да и от природы любопытный, так что приглядываться можно сколько угодно, никто не заподозрит. Там как раз неподалеку пара гнездится, так что пришлось хозяина от дел оторвать на полчасика. Ну, пару раз по полчасика…

— Там — это где? — уточнил Александр.

— А вот неподалеку отсюда, на одном оч-чень знакомом местечке. «Романтик» знаешь, бывший пионерлагерь? Вот вверх по ручью, с километр примерно, полянка есть.

— Погоди, погоди… Блин! Это что, там, где Володька с ребятами тогда попались?!

— Вспомнил, — удовлетворенно кивнул старик. — Та самая. Удобное место для стоянки, кстати — ровное, тут и ручеек, и родничок на склоне, и не дует, и не каплет. Комаров, правда, много… Молодец, и выдержка хорошая, и маскировка. Как ни посмотри — вроде бы и не волнуешься. Ладно, не буду дразнить. Даже не заставлю угадывать, что за компания там сейчас палатки ставит. Твоя молодежь сегодня чем занята?

— Что у нас сегодня, пятница? Значит, вечером у Вечного огня должны собраться. Если честно, я неделю никого не видел — сначала переезд, потом работа. А что?

— Ничего особенного, — Натаныч вздохнул. — Ну, почти ничего. Кроме того, что сегодня ты их в городе вряд ли встретишь. Эх ты, разведка, глаза и уши… Ну ладно, не сказал тебе никто ничего, а чутье твое где? Тебя вообще-то для чего в город выдернули — работу искать? Вон она, твоя работа, дровами запасается!

— Подожди…

— Да чего ждать-то! Почти полным составом, во главе с твоим разлюбезным туристом и, кстати, несравненной прекрасной Еленой — как ее там по батюшке? Надо отметить, девица сия обеспокоена вашим отсутствием и уже выясняла, предупредили или нет ее Сашу. Причем уже двое ответили, что должны были. В их числе известный тебе Алексей. Ну как, сильно удивлен?

— Не то слово…

— Вот-вот. Я понимаю, какие у тебя сейчас слова на языке, но там их и оставь. Или переадресуй их себе самому. Поскольку вычислить это все ты попросту был обязан. Посмотреть на календарь и вычислить. Летнее солнцестояние, знаешь ли, только по старому стилю в июле… Ладно, хватит с тебя выговора, по былой памяти легко отделаешься. Даже Олегу не скажу. Давай-ка быстренько обсудим, что тебе лучше сделать — сейчас туда идти или до вечера здесь сидеть? Вечером наши сюда заявятся, праздник нынче намечается вполне трудовой. Причем твой молодняк еще не самое главное блюдо на этом празднике. Посему скорее всего будешь ты с ними один, без прикрытия. Эти хотя бы к серьезным делам еще не готовы, так что наблюдателя хватит. Если что наметится, ребята с других точек подскочить попробуют.

— Понятно… Слушай, Натаныч, а как ты узнал, о чем они говорили?

— Ага, задело все-таки за живое! Тоже должен догадаться, кстати. У ворона слух не такой уж плохой. Хотя и похуже совиного, но мне хватило. Тем более сидел этот ворон прямо над головами и приглядывался к клеенке с харчами, которые твоя подруга и раскладывала. И, между прочим, однажды даже какой-то палкой в мою птичку кинула — ни за что ни про что. Хорошо хоть не попала… А перед самым твоим приходом она за водой отлучилась, и состоялся в лагере интересный разговор. Насколько я понял, кому-то очень не хочется, чтобы ты нынешней ночью на этой полянке оказался. Все испортить можешь. Кому и как — не знаю, но забыли тебя в городе с согласия начальства.

— Разберусь, кому я там помешал.

— Не торопись. Ты что, прямо сейчас решил туда ехать? Тогда подумай, что будешь объяснять своим приятелям. Откуда, например, ты точное место узнал, а? Ленке еще объяснишь, девкам головы морочить ты мастер, а вот турист этот от тебя так просто не отстанет. Да и своих потрясет: кто рассказал? У кого язык длиннее нормы? А ведь он не просто спрашивать будет, он может точно выяснить, что никто не врет и никто тебе не говорил. Вот тебе и прокол, вот тебе и провал. Так что иди-ка, поставь чайник на плитку. Посидим, отдохнем, подумаем. Я потом еще попробую на полянку заглянуть. Хотя птичку, надо сказать, жалко, не на пользу ей это. Ничего, может, еще кто подходящий подвернется.

Тропинка мягко уступала ногам, чуть пружинила, словно подталкивая — дальше, дальше! Изредка в примятой траве плюхала неприметная лужица, но чаше похрустывал сучок или желудь. Эти места когда-то засадили дубами — не так уж давно, деревья еще не превратились в неохватных великанов, но ветки уже пытались сомкнуться где-то высоко над головой. Точнее, над рюкзаком.

— Саша, а если бы я не приехала, так бы домой и пошел?

— Не знаю, может, и пошел бы. Хотя, если честно, в лес сильно тянуло. Так что скорее всего «станок» на спину — и вперед.

— Один?!

— Почему один? Вместе с лесом! Нет, Ленка, ну серьезно — не ребенок все-таки, и свои дома каши не