картофелин.
– Вот, знакомьтесь, наш юный Игорь, сотрудник департамента судебной медицины, – представила его сержант Ангва. – Игорь, это мистер де Словье. Он хочет посмотреть на пациентов.
Вильям заметил короткий взгляд, брошенный Игорем на сержанта.
– Мистер Ваймс разрешил, – добавила она.
– Тогда ижвольте пройти шюда, – сказал Игорь и прохромал мимо Вильяма в коридор. – Всегда рад пошетителям, мистер де Шловье. У наш тут всегда тишина и шпокойствие. Я поду схожу за ключами.
– Почему он шепелявит не на всех «с»? – спросил Вильям, пока Игорь хромал к шкафу.
– Пытается быть современным. Вы раньше не встречали Игорей?
– Таких как этот – ни разу! У него два больших пальца на правой руке!
– Он из Убервальда, – пояснила сержант. – Все Игори очень увлечены самосовершенствованием. И к тому же отличные хирурги. Просто не нужно обмениваться с ними рукопожатием во время грозы…
– Вот и они, – объявил приковылявший обратно Игорь, – ш кого начнем?
– С лорда Ветинари? – предложил Вильям.
– Он еще шпит, – предупредил Игорь.
– Что, до сих пор?
– Ничего удивительного. Он получил премержкий удар…
Сержант Ангва громко кашлянула.
– Я думал, он упал с лошади, – заметил Вильям.
– Ну, да… и ударился об пол, вот што я имел в виду, – поспешно сказал Игорь, бросив взгляд на Ангву.
Потом он повернул ключ.
Лорд Ветинари лежал на узкой койке. Казалось, он мирно спит, хотя его лицо и выглядело бледным.
– Он что,
– Нет. Я прихожу вжглянуть на него каждые пятнадцать минут, примерно. Такое случаетшя. Иногда тело просто требует: «шпать!»
– А я слышал, раньше он вообще почти
– Может, решил вошпользоваться шлучаем и отошпаться, – сказал Игорь, тихо прикрывая дверь.
Он отпер соседнюю камеру.
Барабантт сидел на кровати, его голова была забинтована. Он пил бульон. Увидев посетителей, он подавился и чуть не выплюнул свое питье.
– Ну и как мы шегодня? – осведомился Игорь, состорив настолько приветливое лицо, насколько позволяли покрывавшие его швы.
– Э,
– Мистер де Словье хочет побеседовать с вами, – объяснила их визит сержант Ангва. – А я пока пойду, помогу Игорю сортировать глазные яблоки. Или что там у него еще есть.
Когда Вильям остался с клерком один на один, повисло неловкое молчание. Барабантт был из тех людей, чей характер с первого взгляда и не определишь.
– Вы сын лорда де Словье, верно? – спросил наконец Барабантт. – И вы пишете в этот листок с новостями.
– Да, – кратко ответил Вильям. Кажется, он был навеки обречен оставаться всего лишь сыном своего отца. – Гм. Они говорят, лорд Ветинари ударил вас кинжалом.
– Говорят.
– Вы не знаете? Но вы же там были.
– Я постучал, чтобы отдать ему номер газеты, который он просил принести, его светлость открыл дверь, я вошел в кабинет… а потом я очнулся здесь, и на меня смотрел мистер Игорь.
– Да уж, вы наверняка были в шоке, – посочувствовал Вильям, ощутив при этом мимолетную вспышку гордости от того, что
– Они сказали, я мог потерять подвижность руки, если бы Игорь не был таким мастером иглы и нитки.
– Но ведь ваша голова тоже в бинтах, – заметил Вильям.
– Наверное, я просто упал и ударился, когда… когда случилось то, что там случилось.
«Боги, – подумал Вильям, – он полностью
– Я совершенно убежден, что произошла какая-то ошибка, – продолжал Барабантт.
– Был ли его светлость чем-то озабочен в последнее время?
– Его светлость всегда чем-нибудь озабочен. Это его работа, – ответил клерк.
– Три человека слышали, как он сказал, что убил вас, знаете вы об этом?
– Не могу объяснить такое. Они должно быть ошиблись.
Ответы становились все резче. «Теперь в любой момент он может замолчать», – сказал себе Вильям.
– Почему вы думаете… – начал он, и тут понял, что был прав.
– Я
– Конечно, однако…
–
Раздались быстрые шаги и дверь открылась.
– Да? – спросила сержант Ангва.
– Я закончил беседу с этим джентльменом, – объявил Барабантт, – и я устал.
Вильям вздохнул и убрал блокнот.
– Спасибо, – сказал он. – Вы очень… помогли мне.
Пока они шли по коридору, Вильям заметил:
– Он не хочет верить, что его светлость мог напасть на него.
– Напасть? – откликнулась сержант.
– А по голове, его, похоже, ударили, – продолжал Вильям.
– Ударили?
– Послушайте, даже я понимаю, что все это дело дурно пахнет.
– Пахнет?
– Я также
– Школу?