Прошедшей ночью она остро почувствовала, что стала мужу ближе. В его страсти угадывалось нечто большее, чем доброта. Гарриет не знала, почувствовал ли это Гидеон, и спрятала свое открытие у себя в сердце.

Сегодня утром леди Сент-Джастин проснулась с надеждой, что в сердце Гидеона снова вернется любовь.

Эта надежда придала ей новые силы, и как только закончился прилив, она энергично взялась за работу.

Сжимая в руках молоток и долото, Гарриет проследовала к тому месту, где нашла зуб гигантской рептилии. Она решила приступить к поискам именно здесь. Если повезет, то, возможно, сохранились и другие фрагменты челюсти. Таким образом, она сможет восстановить большую часть челюсти. Воодушевленная, Гарриет принялась аккуратно обрабатывать скалу.

Вероятно, именно из-за непрекращающегося звона металла о камень она не услышала, как по тропинке спускается человек. Или же Гарриет так увлеклась работой, что, не замечая ничего вокруг, не обратила внимания на приглушенные шаги. А может, она слишком быстро свыклась с мыслью, что пещеры отныне принадлежали ей?

О причинах приходится только гадать, но, когда у входа раздался звучный голос Клива Раштона, Гарриет, вскрикнув от удивления, выронила долото.

– Не думал, что вы так быстро вернетесь в эти пещеры. – Раштон кивнул с холодным удовлетворением. – Разумеется, это я послал записку, а не миссис Стоун. Она весьма кстати отправилась навестить свою сестру.

– О господи, сэр, как вы меня напугали. – Гарриет принялась озираться в поисках упавшего на каменный пол долота.

– Конечно, вы сломя голову бросились сюда, как только узнали, что ваши бесценные ископаемые в опасности. Разве может что-нибудь сравниться с одержимостью истинного коллекционера? Когда-то я сам пережил подобное.

Гарриет крепко сжала молоток. Она только сейчас поняла, что Раштон целится в нее из пистолета.

– Ваше преподобие Раштон. Похоже, у вас помутился разум. Объясните, что все это значит?

– А значит это многое, леди Сент-Джастин. Прошлое, настоящее и будущее. – Глаза Раштона горели адским огнем. Он смотрел на нее так, словно готовил ей местечко в аду – Точнее мое прошлое, ваше настоящее и мое будущее. Для вас, моя милая, будущего нет.

– Сэр, опустите пистолет. Вы сошли с ума.

– Наверное, кто-то скажет и так. Но им не дано всего понять.

– Не понять чего? – Гарриет заставила себя говорить спокойным тоном. Она понимала, что ее единственная надежда на спасение – заставить Раштона говорить с ней. Гарриет еще не знала, как распорядится выигранным временем, полагаясь больше на чудо.

– Они не поймут, как трудно было добиться, чтобы моя красавица Дидре могла выйти замуж за Сент- Джастина, – гневно сказал Раштон. – Мне пришлось принести в жертву первенца Хардкаслов.

– О господи, вы убили брата Гидеона?

– Все было так просто. Каждое утро он катался верхом среди скал. Нужно было всего лишь в зимний день испугать выстрелом его лошадь. – Глаза Раштона неожиданно затуманились, будто перед его взором предстали события прошлого. – Лошадь испугалась, но не сбросила всадника. Я кинулся к ним. Рэндал разгадал мои намерения. Он спрыгнул с коня, но опоздал – я был уже рядом. Дело было сделано.

Гарриет стало дурно:

– Вы столкнули Рэндала со скалы, не так ли? Вы убили его?

Раштон кивнул:

– Как я уже сказал, все было очень просто. Знаете, первенец Хардкаслов был уже с кем-то помолвлен. Он никогда не интересовался моей красавицей Дидре. Но зато младший сын графа увлекся ею. О да, Сент- Джастин не мог перед ней устоять, как только увидел мою дочь на ее первом балу. Я знал, что он хочет ее. Как мог он не желать ее? Она была неотразима.

– Но она не любила его.

Лицо Раштона превратилось в яростную маску.

– Эта дурочка заявила, что не выносит даже вида его. Мне пришлось заставить ее принять предложение Сент-Джастина. Она твердила, что влюблена в кого-то еще, называла его «прекрасным ангелом»…

– В Брюса Морланда.

– Не знаю, кто он, впрочем, меня это мало волновало. – Лицо Раштона презрительно дрогнуло. – У этого человека не было ни денег, ни титула, а больше меня ничего не интересовало. Да к тому же он был женат. На дочке торговца.

– А вы мечтали, чтобы Дидре вышла замуж за состоятельного человека благородного происхождения?

– Разумеется. Она была единственной моей драгоценностью. Только благодаря ей я мог вернуть себе положение в обществе. Ведь я должен был быть богатым и могущественным человеком. Но когда я был мальчишкой, мой папаша промотал все состояние в карты. Я так и не смог простить ему, что он пустил по ветру мое наследство.

– И вы нашли способ достичь богатства и положения, которые ваш отец проиграл за карточным столом?

Раштон помрачнел: