А может быть, проковырять литок на другом конце? Я только что вновь изобрел пулю Минье. Грант и Ли гордились бы мною. Итак, пока Лиз возилась с тестом, я пытался подогнать слишком маленький кремень к щечкам курка. Наконец мне это удалось.
Потом я насыпал ложечкой немного пороха в запальник, закрыл затвор, взвел и потянул курок.
И…
Вылетел хороший пучок искр и затвор сработал, но порох не вспыхнул. Я снова зафиксировал кремень – он перекосился в щечках – и попробовал снова. С тем же результатом.
Я швырнул пистолет, упер локти в стол и уткнулся лицом в ладони. О, проклятье!
Подошла Лиз.
– Я думаю, у меня не получится достаточно густое тесто, но если положить его в морозильник… В чем дело?
– Проклятая штука не хочет работать. Этого я и боялся. Бездымный порох не загорается от нескольких искр.
– О-о, – она села за стол напротив меня и никто из нас долго не произнес ни звука.
– Берт, – наконец спросила она немного не в такт, – ты думаешь, эта квартира зарегистрирована на нас?
– Вероятно. На тебя или на меня. Я имею в виду, что кто бы не владел этой норой, его особо не заботило, кому он ее сдал. Карлос мог забронировать квартиру письменно, за нашими подписями. Пошли плату за пару месяцев вперед – и никто не станет устраивать проверки, задавать вопросы и тому подобное.
– Но сможет ли Карлос потом избавиться от квартиры?
– Не знаю. Полагаю, нас найдут не сразу. Он заберет «Венеру» и на следующий день скажет донне Маргарите, что мы, кажется, сбежали. Сколько пройдет времени, прежде чем нас найдут? Пара недель? Может быть, месяц? Улики, время смерти и все прочее к тому времени будут стерты, нас зароют поскорее и назовут случившееся самоубийством.
Она вздрогнула, подумав о том, что целый месяц может здесь пролежать мертвая.
– Во всяком случае, не имеет значения, сумеет он разделаться с этим или нет. Я полагаю, он думает, что может – этого достаточно.
– Но почему? Зачем нас убивать?
Я вытащил сигары и только потом вспомнил, что моя зажигалка разобрана на части.
– Не знаю. Я пытался разобраться в этом. Он что-то задумал… Я просто не знаю.
Она посмотрела на свои часы, я машинально – на свои. Почти четыре. С закрытыми ставнями мы не видели, как подкрадывается снаружи темень, но наверно уже стемнело. И скоро придет Карлос.
– А не мог бы ты просто взять его на мушку? – вдруг спросила она. – Угрожать ему, делая вид, что он заряжен?
Я покачал головой.
– Он мне не поверит. Я имею в виду, никто не поверит, что такой старый пистолет, как этот, заряжен.
– Ты можешь сказать ему. Расскажи все, что ты сделал: отлил пулю, приделал кремень. И делай вид, что он работает.
Я мрачновато улыбнулся.
– Такой разговор – просто трата времени. Нет, он не поверит. Я не поверил бы.
– А не можешь ты переделать его? Как тот в Амстердаме, в «Ночном дозоре»?
– Фитильный мушкет?
– Да. Ты сказал, что если положить сигарету в порох, он вспыхнет. Ведь этого тебе не хватает, верно?
– Да, это то, чего я хочу, – кивнул я.
Но нужно было время и сигары, которые давно были бы израсходованы, окажись они хорошими. Я быстренько собрал свою зажигалку и начал экспериментировать.
Сначала я наполнил запальник и приткнул к нему горячий конец сигары. Бешено рвануло пламя.
Само по себе это было неплохо. Если пистолет нужен был, чтобы просто стрелять, тогда бы он выстрелил. Но проблема в том, что приходилось использовать обе руки, причем пистолет держать в левой, потому что затвор и запальник были справа.
Потому я попытался закрепить окурок сигары в щечках курка – как серпентин у мушкета. Тогда сигара не доставала порох. Ведь кремень кремневого затвора никогда не доставал запальника, после удара по кресалу искры сами находили дорогу. Но кресало, несмотря на все его украшения, было так тонко сбалансировано, что подпрыгивало, даже когда конец сигары об него сминался, и порох воспламенялся. Вогдон действительно сделал серьезное оружие, благослови его Господь.
– У нас получается, – сказал я.
Лиз улыбнулась, пошла к морозилке и принесла чайную чашку с полузамерзшим тестом.
– Годится?
Похоже, оно годилось. Во всяком случае, я воткнул в тесто ручку деревянной ложки и осторожно
