Он не собирался покупать оружие. По крайней мере не такое, каким торгую я. Пожалуй, так можно сказать.

Это был высокий человек в толстом пальто и шляпе с узкими полями; такого рода шляпы носят модные шпионы в кино. Судя по виду, он немного нервничал.

На какой-то миг он задержался прямо у входа, избегая встретиться со мной взглядом. Так что я оставил его пребывать в этом состоянии. Спустя некоторое время он взял пистолет, который я обычно клал на маленьком столике для клиентов особого сорта, которые как только увидят оружие, хватают его и давай щелкать курком.

Этот посетитель тоже стал щелкать.

Затем он прокашлялся и спросил:

– Сколько стоит?

Я придал лицу профессиональное выражение, подошел поближе и сделал вид, что внимательно вглядываюсь в изделие. Оно лежало здесь всего лишь шесть месяцев.

Потом изложил мнение специалиста.

– Производитель, конечно, не из самых известных, но оружие в хорошем состоянии и своего рода раритет.

Раритет? Да оно, вероятно, было просто уникальным. Гладкоствольный револьвер с поворотным барабаном, с единственной деталью, сохранившейся с момента изготовления около 1830 года – патронником. Барабан выточен из чего-то, как я догадывался, году в 1930, но с отличным искусственным старением. У пистолета был спусковой механизм и ударник устаревшей конструкции, изготовленные в 1950, и рукоятка, декорированная несколько лет назад пластинками из невыдержанного дуба. Я имел ввиду, что если вы ищете именно такую вещь, то вам жутко повезло. Не так ли?

Я сказал:

– В это время года я продам его за 20 фунтов.

– Трудновато с деньгами в это время года, верно? – У него был легкий ирландский акцент.

– Кто покупает антиквариат в январе? Обычно антиквариат покупают имеющие сверхприбыль. А в это время они платят с нее сверхналог.

У него во взгляде, в бледно-голубых глазах, появилось что-то коварное.

– Вы свой налог уже заплатили?

– Придет такой день, когда его с меня потребуют.

Он рассеянно кивнул.

– Все так говорят. Плохие времена. – Он прошел мимо меня к прилавку в дальнем конце магазина. – По правде говоря, я пришел к вам побеседовать о чем-то вроде сверхналога.

Я недоуменно уставился на него.

Он взял пистолет с прилавка.

Я сказал:

– Положите.

Он положил.

– Стоит несколько больше двадцати фунтов, правда?

– Несколько больше.

Это был один из пары шотландских кремневых пистолетов, которые я приобрел контрабандно, чтобы узнать, будет ли кто иметь дело с контрабандным товаром.

Он осклабился и огляделся вокруг.

– Ужасно, если некто ворвется сюда, разгромит коллекцию, перевернет все вверх ногами. Ужасно. Никакое страховое агентство не поможет. Трудно оценить такой товар, я бы сказал.

В моей голове наконец прозвенел звоночек.

– Охранный рэкет? Но вы не можете пробавляться рэкетом в этой части Кенсингтона.

Он был достаточно интеллигентен, потому слегка смутился, а может у него был трудный день. Но он быстро пришел в себя.

– Рэкет? Кто тут говорит о рэкете? Безопасность, вот что это… Безопасность. Небольшая ежемесячная плата, и вы в безопасности, как в Букингемском дворце.

– Я предполагаю… Чарли Гуд?

Его брови чуть не сбросили шляпу.

Я погладил его плечо – мне пришлось тянутся, так как он был гораздо выше – и сказал:

– Послушай, свяжись насчет меня с Чарли. Скажи, что меня навестил. Я позвоню ему позже, когда он встанет с постели.