Из веера долин Наталя[407], с поросших соснами холмов,От Умтаты[408] и от Блентайра [409] к воронкам шахт и рудниковСпешат-бегут босые ноги, траву затаптывая в пыль.И вяжется узор тропинок, раскинувшись на сотни миль.Вдоль зыбких топей Мозамбика, вдоль голубых Басутских скал[410] ,Вдоль Берега Слоновой Кости, где лижет гальку пенный вал,Вдоль красной выжженной пустыни, разрушенной ветрами с гор,Вдоль быстрых рек в дремучих чащах следы сплетаются в узор.Спускаясь с плоскогорий Ньясы[411], шагают сотни ног босых, —Их поджидают леопарды, и львы охотятся на них.Они спешат к богатым фермам, где есть работа и еда:Доят коров, метут конюшни, молотят хлеб, пасут стада.Спешат, спешат босые ноги в чужие сытые дворы,Чтоб впрячься в рабскую упряжку, изнемогая от жары.Прокладывая путь в болотах, указывая путь впотьмах,Тропинок желтые знамена призывно реют на холмах.
Северный ветер,метущий землю от самой Сахары,серый шарф на меня набрасывает — и срывает.Машина таранит торпедой дымный туман.И хотелось бы мне понять:что с моею душой творишь ты,обжигающий досуха глотку и ноздри,пронзающий,разрывающий легкие мне,ярящийся харматтан!Северный ветер,продирающийсясквозь деревья, сквозь гриву трав, сквозь меня,слышишь ли ты, как во мне распахиваются окна,ржавыми петлями заскрипев,окна, что были так долго закрыты наглухо —о, как долго! —в краю мучений, на самом юге дальнего юга?А ты еще надо мной смеешься,резвящийся харматтан!Северный ветер,доносящий запахи, уловить которых я не умею,рождающий память о том,чего не могу или не смею вспомнить, —что ты творишь со мной?Может, последние тлеющие уголькиощупью ищешьпальцами изможденными,или же это — порыв насилья,в который меня ты ввергаешь,яростно шаряв подвалах мозга —средь дремотных тропинок, сходящих в давно прошедшее.Эй, береги дыханье свое!Я чувствую странную пустоту:мои враги — давно за пределами зренья,лишь отдаленный лай длинноязыких псовлетитчерез Конго, через Замбези, через Лимпопо,из края страданий — самого дальнего юга,и темный гнев —словно тяжелый осадок на дне желудка,ждущего,