Но воспоют ли вас, влюбленные, при стеклянном свете грядущего? Воспоют ли под звуки флейты любовные ночи прошлых времен? О дождь зеленый! На что мне все славословья певцов, если я иссохшею веткою стану, Если Христос не воскресит меня светлой весной? Ни к чему мне робкие пляски юных влюбленных! Я б умчал тебя на коне туарега, опьяненное тело к сердцу прижал бы Среди вскриков взметнувшейся крови и посвиста копий. Я порву все путы Крови. Я буду на вахте Всю бесконечно долгую, единственную ночь любви. Твой голос мягче теплоты гнезда, и сердце — черная голодная змея — ждет хлеба твоих губ. Я порву все путы Европы, чтобы выткать мой стих на золотистом песке твоих бедер. И что мне Христос! Пусть имя его горит на святых вратах. Без тебя мне и рай не рай, и я обречен на ад.

«За какой грозовою ночью…»

Перевод М. Ваксмахера

(Для калама)

За какой грозовою ночью вот уже трое суток ты прячешь свое лицо? Какие раскаты грома срывают с теплой постели это сердце твое, Когда сотрясаются хрупкие стены моей груди? Пленник росистой поляны, я дрожу на холодном ветру. Вероломные тропы лесные завели меня в дебри. Лианы — а может быть, змеи? — опутали ноги мои. Я сползаю по скользкому склону в овраг непонятного страха, И увязает мой крик во влажной трясине хрипа. Когда я услышу твой голос, лучезарная радость Зари? Когда я увижу свое отраженье в смеющемся зеркале твоих беспредельных очей? И какими дарами умиротворить мне белую маску богини? Кровью ли птиц и козлят или жертвенной кровью своей? Или песней смиренною смыть с себя пятна гордыни? Будь же милостива ко мне.

«Я тебя проводил до деревни…»

Перевод М. Ваксмахера

(Для калама)

Я тебя проводил до деревни, до самой границы Ночи, И нечем мне было ответить на золотую загадку улыбки твоей. Короткие сумерки причудой божественной на твое упали лицо, С вершины холма, где искал прибежища свет, я смотрел, как тускнеет пламя повязки на бедрах твоих И узел волос, точно солнце, погружается в темень полей. И вдруг вероломной пантерой древние страхи вцепились в меня, И не в силах был разум отбросить их прочь за дневной горизонт. Значит, ночь? Значит, ночь навсегда? И прощание без «до свиданья»? Буду плакать во мраке, уткнувшись лицом в материнское лоно Земли, Буду спать в тишине своих слез, Пока надо мной не забрезжит млечный рассвет твоих губ.

«И мы окунемся, моя подруга…»

Перевод М. Ваксмахера

(Для калама)

Вы читаете Поэзия Африки
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату