Твои ладони в мозолях — на веслахты не раз выходил в открытое море.В бушующем океанеты пережил немало часов мучительного ожиданья,но еще больше долгие штилидушу твою томили.В аду корабельных котельныхты уголь бросал в раскаленные топкии в мирное время,и во время войны.И страстно, как все мы,ты любил чужеземок в далеких портах.А здесь, на нашихиссушенных островах,ты проводишь каналы на илистых побережьях,мотыжишь жесткую землю в разгарезасух, похожих на затянувшийся киносценарий,где смерть выступает в главных ролях.Даже когда ты пляшешь,на дне твоей радости осиротелопрячется твоя тоска,даже когда монотонную морну[110]сопровождаешь глухими раскатамиродной гитары,даже когда твоя рукасжимает телолюбимой женщины.Морна…В ней голос твоей душисливается с голосом моря,которое манит тебяв далекие страны,в ней наша жажда сливается со сладостным шумом дождя.В ней наше молчаньеи наши муки.Морна…Таят в себе ее звукивсе, что нам дорого с детства,в ней безвестные наши судьбы,в ней униженность нашаи наша сжавшая зубынепокорность.Америка…Америка перед тобойзахлопнула двери.И теперь уже в поисках приключенийты не ринешь свое суденышко в океан голубой.Теперь это все сохранилосьлишь в старых историях,которые ты рассказываешь порой,попыхивая вечной трубкой,слегка улыбаясь и грустьв глазах затая.О, судьба твоя!О, судьбатвоя!Среди нестерпимого знояспину гнуть над землею,над нашей землею,жаждой палимой,неблагодарной,любимой!Или исчезнутьна волне суховея,вроде утлой лодчонки,что однажды уйдет на соседний острови уже не вернется назад.Кто знает, может, еще страшнее судьбаподстерегает тебя за порогом хижины,униженный,безвестный жительостровов Зеленого Мыса,мой брат.
