«Иногда дон Хуан настолько выводил меня из себя, что я был готов заорать на него» (из кн. 8, гл. 2, с. 40).
На общую неуклонную регрессию пути толтеков указывают всевозможные психические расстройства, шок, стрессы, расщепления — в общем, психический распад, который не всегда оканчивается благополучно даже у «настоящих» чёрных магов…
«Меня всего трясло, как в припадке эпилепсии. Руки метались вокруг, описывая самые невероятные траектории» (из кн. 7, гл. 5, с. 321).
«Разрушительные ощущения, которые я испытал после приёма галлюциногенных растений, не раз заставляли меня думать, что я серьёзно болен. Полная потеря координации во времени и пространстве, болезненные нарушения умственного сосредоточения, галлюцинации и видения страшных мест и людей, которые воспринимались как совершенно реальные. Тогда я не мог избавиться от мысли, что теряю рассудок» (из кн. 7, гл. 7, с. 365).
При этом к атрибуту трекинга чёрной магии также периодически относятся: сильная печаль, невыносимая тоска, отчаяние, необъятное одиночество, депрессия и даже желание самоубийства и пр. Это всё «естественное» состояние учеников чёрных магов…
«Я почувствовал какую-то подавленность… Я сделался угрюмо-раздражительным… Я впал в состояние подавленности и какой-то иррациональной прострации» (из кн. 2, гл. 16, с. 412, 413).
«Мною овладела необычайная меланхолия» (из кн. 4, ч. 1, гл. 3, с. 94).
«Я чувствовал себя утомлённым и безучастным. Было ощущение безразличия… Я чувствовал не испуг, а необъяснимую печаль. Мне хотелось плакать…»
«Мой живот, казалось, завязывался узлами, с лица капал пот. Что-то подавляло меня, невыразимая печаль, тоска по чему-то отсутствующему, непостижимому. Я не мог этого вынести…
Я чувствовал, что готов открыть источники неземной печали, заставившие меня почти неконтролируемо плакать».
«На минуту мы погрузились в такие глубины печали, которые невозможно было измерить рассудком. В первый раз на моей памяти я знал, что чувствую искреннюю, безграничную печаль, ужасную незавершённость…» (из кн. 6, ч. 1, гл. 5, с. 78, ч. 2, гл. 6, с. 102.)
«Никогда в жизни я не испытывал подобных приступов меланхолии. Это была какая-то безосновательная печаль, мне показалось, она связана с памятью о глубинах, которые я видел сквозь зеркало. Бесконечная ностальгия по этим глубинам смешивалась в моей печали с абсолютным страхом перед холодом беспредельного одиночества, которым оттуда веяло и от которого в жилах застывала кровь».
«Я вдруг пришёл в состояние такой подавленности, что почти расплакался».
«Я словно потерял точку отсчёта… и пожаловался дону Хуану на то, что мне не хочется больше жить» (из кн. 7, гл. 6, с. 345, 346, гл. 9, с. 386, 390).
«…Мною овладела глубочайшая апатия. В этот момент меня не смогла бы взволновать даже гибель…»
«Чувство глубокой печали было таким сильным и охватило меня так внезапно, что я не смог идти дальше» (из кн. 8, гл. 3, с. 90, гл. 6, с. 186).
«В какой-то момент моего ученичества я стал глубоко депрессивным. Я был ошеломлён ужасом и унынием и мыслями о суициде» (интервью для журнала “PSYCHOLOGY TODAY” взятое Сэмом Кином, 1976 г., из сборника, составленного по материалам сайта http://carloscastaneda.narod.ru).
«Я понимал объяснение дона Хуана… тем острее становилось моё чувство потери и подавленности. В какой-то момент я искренне решил покончить с собой прямо сейчас» (из кн. 8, гл. 3, стр. 82–84, гл. 4, с. 106).
Православный трекинг минует подобные состояния или постепенно освобождает от них (если они накоплены характерологически). Но на пути толтеков — это устойчивая тенденция, это активная регрессия мага и на продвинутых уровнях:
«Печаль для магов не является чем-то личным, — заявил дон Хуан, вновь вторгаясь в мои мысли. — Это не совсем печаль, это энергетическая волна, преходящая из глубин космоса…
Маги древности верили, что во Вселенной существует печаль, подобная силе, свету, намерению, и что эта вечная сила воздействует на магов с особой остротой…
— Маги отличаются тем, — продолжал дон Хуан, — что печаль для них абстрактна… это исходит из бесконечности. Грусть, которую ты испытываешь… пришла оттуда» (из кн. 10, гл. 6, с. 122–123).
«Нет более глубокого одиночества, чем одиночества вечности» (из кн. 7, гл. 6, с. 346).
«Они (дон Хенаро и дон Хуан) вызвали волну всепоглощающей ностальгии, но когда, казалось, от того, чтобы расплакаться, их отделяло какое-то мгновение, они остановили эту волну… Я видел одиночество человека. Оно было гигантской волной, замершей передо мной…
Печаль моя была настолько безгранично всеобъемлющей, что меня охватило какое-то эйфорическое возбуждение» (из кн. 3, гл. 20, с. 723).
А к вселенской печали, космическому одиночеству чёрного мага добавляется ещё и особая дрожь:
«Дон Хуан говорил, что единственным выражением боли является дрожь, приходящая из самых глубин вселенной, как если бы одна эманация Орла была болью. Дрожь воина бесконечна… Я ощутил эту дрожь» (из кн. 6, гл. 15, с. 252).
«Маг плачет, когда он фрагментирован, — как-то сказал мне дон Хуан. — В целостном состоянии его охватывает такая дрожь, что может даже убить его» (из кн. 10, гл. 17, с. 313).
Подобные состояния магов несомненно указывают на движение по пути антилюбви, потому что…
В любви к Богу православных мистиков совершенно нет места ни печали, ни боли, ни холоду, ни дрожи, ни одиночества, ни отчаяния, ни, тем более, страху, — любовь лишена всех этих качеств и признаков, и тем более лишена на продвинутых этапах пути. Любовь — это всенарастающее блаженное, сладостное единение со всем миром и Космосом и «чистое» блаженство! И чарующее предвосхищение просветлённых, духовных Небес — бессмертие Осознания! Ведь всё познаётся в сравнении.
Всё же злое коварство дон-хуановской «мудрости» и вообще книг Кастанеды заключается в том, что по-настоящему ужасные, тупиковые, агонизирующие, безысходные, тягостно невыносимые, чёрные состояния настоящих же чёрных магов романтизируются, приукрашиваются и оправдываются. Я испытал эти зловещие состояния и знаю, о чём говорю и что утверждаю! И ещё более трагично для наших славянских «магов», что всё это подаётся как «путь сердца»…
«Дон Хуан заметил, что для воина совершенно естественно испытывать печаль без каких бы то ни было явных причин… Возникает меланхолия настолько сильная, что может даже привести к смерти…
И нет более глубокого одиночества, чем одиночество вечности…
Вот тебе ещё одно противоречие: как, оставаясь человеком, радостно и целеустремлённо погрузиться в одиночество вечности? Когда тебе удастся решить эту головоломку, ты будешь готов к решающему путешествию…
Мы — ничтожества — действительно способны встретиться лицом к лицу с одиночеством вечности» (из кн. 7, гл. 6, с. 345–346).
Отчаянное, бесконечное, безысходное одиночество — излучает система подземных туннельных миров, в которых задыхаются многочисленные жертвы — органические существа, пойманные каким-либо одним из «туннелей».
Или следующая романтизация и оправдание тёмной «перспективы» магов:
«Нагваль Хулиан говорил им, что они изгнаны из дома, в котором провели всю свою жизнь. Результатом накопления энергии явилось разрушение гнезда — такого уютного, но сковывающего и скучного — в мире обычной жизни. Подавленность их, по словам нагваля Хулиана, была не печалью потерявших
