Ты помни наши звездные папахи,горевшие у нас в глазах пампасы,бессонницу строительных ночей,«Я большевик!» - под той проклятой лампойи веру в жизнь за лагерной баландой...Ни в чем таких отцов предать не смей! Ты помни всех, кто корчевал и строили кто не лез в герои - был героем,себе не накопивши ни копья.Ты помни комиссарскую породу -они не лгали никогда народу,и ты не лги, мой мальчик, никогда! Но помни и других отцов - стучавших,сажавших или подленько молчавших, -в Коммуне места нет для подлецов!Ты плюй на их угрозы или ласки!Иди, мой мальчик, чист по-комиссарски,с отцовской правдой против лжи отцов! И ежели тебе придется туго,ты не предай ни совести, ни друга:ведь ты предашь и мертвых и живых.Иди, мой мальчик! Знай, готовясь к бою:Алешка, я и Ленин за тобою.И клятвой повтори: «Я большевик!»
ДИСПЕТЧЕР СВЕТА
Я диспетчер света, Изя Крамер.Ток я шлю крестьянину, врачу,двигаю контейнеры и краныи кинокомедии кручу. Где-то в переулочках неслышных,обнимаясь, бродят, как всегда.Изя Крамер светит вам не слишком?Я могу убавить, если да. У меня по личной части скверно.До сих пор жены все нет и нет.Сорок лет не старость, это верно,только и не юность сорок лет. О своей судьбе я не жалею,отчего же все-таки тогдазубы у меня из нержавейки,да и голова седым-седа! Вот стою за пультом над водою,думаю про это и про то,а меня на белом свете двое,и не знает этого никто. Я и здесь и в то же время где-то.Здесь - дела, а там - тела, тела...Проволока рижского геттонадвое меня разодрала. Оба Изи в этой самой коже.Жарко одному, другой дрожит.Одному кричат: «Здорово, кореш!» -а другому: «Эй, пархатый жид!» И у одного, в тайге рождаясь,просят света дети-города,у другого к рукаву прижаласьжелтая несчастная звезда. Но другому на звезду, на кепкусыплется черемуховый цвет,а семнадцать лет - они и в гетто,что ни говори, семнадцать лет. Тело жадно дышит сквозь отрепьяи чего-то просит у весны...А у Ривы, как молитва ребе,волосы туманны и длинны.
