Глава X. Страшное пророчество воющего пса

Онемевшие от ужаса мальчики что было мочи бежали к городку. Время от времени они, опасаясь преследования, оглядывались назад. Каждый пень, выраставший на их пути, представлялся им человеком, врагом и у них перехватывало дыхание; а когда они пронеслись мимо первых предместных домишек, от лая проснувшихся сторожевых псов у беглецов точно крылья на ногах выросли.

– Хоть бы до старой дубильни успеть добежать, пока мы не свалилились, – прошептал, коротко отдуваясь после каждого слова, Том. – Надолго меня уже не хватит.

Гекльберри ответил ему одним лишь пыхтением. Глаза мальчиков не отрывались от желанной цели, они отдавали последние силы, чтобы достичь ее. Цель близилась, близилась, и наконец, они грудь в грудь проскочили в распахнутую дверь и повалились, благодарные и обессилевие, на пол в стоявшей за ней темноте. Мало-помалу сердца их стали биться ровнее и, наконец, Том прошептал:

– Как, по-твоему, Гекльберри, что теперь будет?

– Если доктор Робинсон помрет, виселица будет, вот что.

– Ты думаешь?

– Чего тут думать-то, Том, я знаю.

Том, поразмыслив немного, сказал:

– А кто донесет на метиса? Мы?

– Что это ты говоришь, Том? А ну как, что-нибудь не так пойдет и Индейца Джо не повесят? Он же рано или поздно прикончит нас обоих, это так же верно, как то, что мы здесь лежим.

– Вот и я об этом подумал, Гек.

– Если уж доносить, так пусть Мэфф Поттер доносит, ему как раз на это глупости хватит. Да и пьян он с утра до вечера.

Том промолчал – он думал. И, наконец, прошептал:

– Гек, так ведь Мэфф Поттер и не знает ничего. Как же он донесет?

– Почему это он не знает?

– Потому что, когда Индеец Джо это сделал, Мэфф как раз по башке доской получил. Он же не видел ничего, понимаешь? Так откуда ж ему знать?

– Ах, чтоб его, а ведь ты прав, Том!

– И опять же, подумай, – может, его этот удар и вовсе прикончил!

– Ну, это навряд ли, Том. Он же в подпитии был, я сам видел, да он и всегда такой. А когда мой папаша наберется, так его можно колокольней по башке лупить, ему это хоть бы хны. Он и сам так говорит, я слышал. И с Мэффом Поттером, ясное дело, все то же самое. Вот кабы Мэфф был мертвецки трезвый, тогда он, может, от такого удара ноги и протянул бы, хотя, вообще-то, я и в этом не уверен.

Еще одна задумчивая пауза, затем Том:

– Гекки, а ты сможешь язык за зубами держать?

– Том, так мы ж и должны язык за зубами держать. Сам понимаешь. Если мы хотя бы пикнем, а этого индейского дьявола возьмут да и не повесят, он же утопит нас, как котят, и глазом не моргнет. Знаешь, Том, давай поклянемся друг другу, что мы так и поступим – будем помалкивать.

– Правильно. Лучше не придумаешь. Значит, беремся за руки и приносим клятву, что …

– Ну нет, это не пойдет, Том. Такие клятвы только по разным пустякам хороши – особенно, когда с девчонками дело имеешь, потому как они нипочем слова не держат, а стоит им хвост прижать, сразу язык распускают. У нас с тобой дело серьезное, значит, договор нужен писанный. И скрепленный кровью.

Превосходная мысль, Том всей душой одобрил ее. Глубокая, мрачная, ужасающая, более чем отвечавшая и времени, и обстоятельствам, и вообще всему, что окружало мальчиков. Он подобрал с земли лежавшую в лунном свете чистую сосновую дощечку, достал из кармана кусочек красной охры, призвал в помощницы луну и принялся старательно выводить слова, прикусывая язык, когда ему требовалось провести нисходящую линии, и отпуская его, как только переходил к восходящей. Получилось у Тома следующее:

Гек Финн и Том Сойер клянутся, что будут держать насчет Этого язык за зубами