двумя вершинами, словно какое-то сказочное растение, вспыхнула ветвистая молния, и на мгновение все вокруг залил ослепительный голубовато-серебристый свет. Затем раздался гром – на этот раз не отдаленный рокот, а оглушительный удар, который подхватило эхо, заметавшееся над озером между обрывами.

– Поплыли, – сказал Алан, когда замер последний раскат. – В этих горах разражаются внезапные бури. На озере может подняться волнение. – Он старался говорить спокойно.

Новый удар грома заглушил ответ Анджелы, но по плеску воды слева он понял, что девушка поплыла вперед. Эхо еще не успело умолкнуть, как раздался новый звук – шорох сильного ливня. Над водой застонал и засвистел ветер. Когда они только пускались в путь, по небу бешено неслись облака, но в долине было совсем тихо. Теперь ветер налетал порывами, полный злобного коварства. В лицо Алана летели брызги. Впереди, во мраке, замелькали белые гребни. Плыть становилось все труднее, надутые бурдюки только мешали, и Алан с тревогой окликнул Анджелу.

– Я ничего, – отозвалась она, перекрикивая шум ветра и дождя.

– Бери левее, к самому обрыву, там будет тише.

Он надеялся, что там будет тише. Там должно было быть тише. Но пока он не замечал никакой разницы. Озеро, все исчерченное пенными полосами, закипало, словно черный котел ведьмы.

– Как страшно! – задыхаясь, пробормотала Анджела, которая плыла теперь совсем рядом с ним. – Около тебя мне легче, а будь я одна, я бы насмерть перепугалась.

Алан был рад, что его присутствие ободряет Анджелу. Хорошо, что она не догадывается, как устал и как боится он сам. Правда, ему не в первый раз грозила опасность утонуть. Дважды он едва успевал выбраться из разлившихся йоркширских речек, а один раз, нырнув в спокойные воды Кэм, чуть было не остался на дне, запутавшись в водорослях. Но тогда ведь спасительный берег был совсем близко!

– Но мы ведь не можем утонуть, правда? – спросила Анджела.

Да, утонуть они не могли, пока в привязанных к их поясам бурдюках оставался воздух. Однако, если волнение разыграется всерьез, а у них не хватит сил держать головы высоко над водой, они все равно захлебнутся. Он ведь и так уже успел наглотаться воды. Если усталость возьмет верх, то на заре по озеру будут плавать только их трупы. Для того чтобы стать утопленником, вовсе не обязательно пойти на дно.

– Поменьше открывай рот, – грубо приказал он Анджеле.

Гром теперь удалялся и глухо рокотал среди дальних хребтов. Вой ветра все чаще спадал. Из расступившихся туч выглянул месяц и осветил серую завесу дождя, которая тут же рассеялась. Однако по озеру по-прежнему бежали курчавые волны.

– Я немножко устала, – сказала Анджела тихо.

– Плыви не останавливаясь, – умоляюще настаивал Алан. – Озеро сейчас успокоится. Не торопись, но не останавливайся. Теперь уже близко.

Да-да, наверное, близко. Он снова разглядел вершину верхнего конца озера. Теперь она загораживала все небо впереди. Значит, действительно близко… Но разве можно правильно оценить расстояние, когда твои глаза у самой воды?

Они плыли еще четверть часа. Ветер совсем стих, и волнение тоже почти улеглось.

– Слушай, – сказал Алан. Из темноты доносился новый звук: журчание бегущей по камням воды. Он почувствовал, что его усталым ногам приходится преодолевать силу течения. – Уже совсем близко, – подбодрил он Анджелу.

– Очень хорошо. Теперь я немножко отдохну и поплыву дальше.

Однако отдыхать было нельзя. Вода впадавшей в озеро речки была совсем ледяной, и ее течение чувствовалось уже здесь. Если они перестанут плыть и их затянет на стрежень, они будут отброшены далеко назад, потому что бурдюки окажутся теперь только помехой. Анджела ни за что не проплывет еще раз такое расстояние, да и он сам тоже.

– Ты не смеешь останавливаться! Плыви! – яростно приказал он. – Ведь иначе…

– Прости, Алан, я не могу.

Алан знал, что она говорит правду. Его собственные руки и ноги словно налились свинцом. Ему начинало казаться, что он плывет в полном рыцарском вооружении. А течение даже за те несколько секунд, пока они переговаривались, успело отнести их назад ярдов на пятнадцать.

Оставался только один выход. Алан расстегнул пояс, оттолкнул бурдюки и повернул к Анджеле. Ему сразу стало легче плыть, и он словно обрел новые силы. Жаль, что Анджелу нельзя освободить от бурдюков. Нет, он должен вытащить на берег и ее, и Алексида.

– Перевернись на спину! – скомандовал он. – Я тебя потащу.

Ему приходилось бороться отчаянно, потому что Анджела совсем обессилела и не могла ему помочь. Речка вздулась от недавнего дождя, и течение тащило его назад. Трижды он пытался нащупать дно, но тщетно. И только на четвертый раз его нога уперлась в камень.

Две минуты спустя, насквозь мокрые, изнемогая от холода и усталости, они упали ничком на шуршащую гальку в устье речки.

Как ни странно, первой оправилась и предложила идти дальше Анджела.

Алану же хотелось только одного – спать. Все его тело мучительно ныло. Он так и остался бы лежать у воды, если бы Анджела его не растолкала.

– Ты насмерть простудишься, – уговаривала она. – У тебя уже озноб. Вставай и пойдем.

– Куда же мы пойдем в такой темноте?