ей помогать. Нет, они, конечно, сумеют переплыть озеро.

Ну, а потом? Что скрывается за угрюмой стеной гор, окружающих Варну? Ничего страшного. В худшем случае – такой же дикий край, как тот, через который они уже проходили. А к северу, за нагорьем и дальним хребтом, несомненно, лежит дорога из Константинополя в Рагузу.

– Стоит попробовать, – сказал он, – если ты согласна.

– Я согласна.

– Тогда погоди здесь, а я схожу за бурдюками.

Он на цыпочках выскользнул во двор. Ночь была темная, луна пряталась за тучами, и только на краю неба мерцали звезды. Монастырь был погружен в безмолвие: монахи старались хоть немного выспаться перед первой заутреней. Алан никого не встретил и через пять минут уже вернулся к Анджеле с двумя бурдюками.

– Дай мне Алексида, – сказала она. И, вытащив нож, отмерила по шву нужную длину и распорола его так, чтобы книгу можно было просунуть внутрь.

– Надо скорее зашить, пока не погасла лампада.

– Ну, не вышивать же ты собралась.

– Вышивать не вышивать, но он не должен пропускать воды. А ты пока надувай второй бурдюк.

Алан тоже решил плыть на бурдюке: три мили – это все-таки три мили. Ну, а если окажется, что бурдюк – только помеха, его всегда можно будет бросить.

Однако надуть бурдюк было не так-то просто. В детстве Алан купался с надутыми бычьими пузырями, но то было совсем другое дело. Когда, наконец, он, совсем измучившись, перевел дух и крепко перевязал отверстие, оказалось, что бурдюк надут меньше чем наполовину.

– А может быть, попробовать с двумя? – спросила Анджела. – То есть с двумя на каждого.

– Пожалуй, – обрадовано сказал Алан. – Мы привяжем их по бокам к поясу. Это будет даже удобнее, чем лежать грудью на одном бурдюке. Легче будет загребать руками.

Он осторожно вышел и вскоре вернулся с двумя новыми бурдюками. Анджела как раз затянула последний узелок – и вовремя, потому что лампада уже мигала. Однако при этом мерцающем свете они успели закончить свои приготовления и привязать к поясу надутые бурдюки. Тот, который висел на левом боку Анджелы, хранил драгоценную рукопись.

Они направились к двери, но тут, нарушая тишину ночи, зазвонил надтреснутый монастырский колокол.

– Что это? – испуганно спросила Анджела. Они услышали, как стали распахиваться двери келий и по коридорам застучали сандалии. – Вдруг кто-нибудь поднял тревогу?

– Ничего, – успокоил ее Алан. – Они идут в часовню молиться. Пойдем и мы. Сейчас они нас не услышат.

Взяв Анджелу за руку, он вывел ее за дверь. Кое-где мелькали тусклые огоньки свечей – это монахи торопились в часовню. Но этот слабый свет не рассеивал тьму, а только наполнял двор причудливыми тенями, так что беглецов никто не заметил.

Когда они добрались до лестницы в скале, из-за туч, словно для того чтобы помочь им, выглянула луна – узенький серп, который, казалось, рассек облака на косматые лохмотья. По озеру побежала золотая дорожка, но от этого остальная вода стала только еще более черной. Анджела вздрогнула.

– Бр-р-р!.. Какой у нее холодный вид.

– Да она и должна быть холодной.

– Но ведь мы добыли то, ради чего явились сюда. А все остальное – пустяки.

Пока они пробирались по заросшей камышами отмели, где нагревшаяся за день вода не успела остыть, все было хорошо, но когда они поплыли, у них перехватило дыхание – вода тут была ледяной, потому что озеро питали подземные ключи.

– Держись поближе ко мне, – с трудом выговорил Алан, – и скажи, если начнешь отставать.

Он неторопливо и уверенно поплыл к смутной вершине у дальнего конца озера. Через несколько минут он оглянулся и посмотрел на монастырь. Месяц бросал неверный свет на стены, венчавшие утес, а позади них неслись рваные облака.

Потом черная и зловещая тень, словно крыло какой-то гигантской птицы, быстро надвинулась на Варну, и монастырь погрузился в непроницаемый мрак. Больше Алан ничего не видел. Тучи совсем затянули луну. Беглецов окружала непроглядная тьма, так что даже воздух и воду они могли различать только на ощупь.

– Ну, как у тебя дела?

Они уже давно не переговаривались, и теперь голос Анджелы, донесшийся из темноты, звучал как-то странно.

– Ничего. Мы хоть половину проплыли?

– Вряд ли. Нас относило течением. Вот почему я и свернул влево. Ты заметила? Плыть придется дальше, но зато под обрывами вода неподвижна.

Несколько минут они отдыхали. Пока они плыли, они было согрелись, но теперь им снова стало холодно.

– Что это? – спросила Анджела.

– Гром.

Алан лежал неподвижно, опираясь на бурдюки и радуясь минутной передышке. Но тут в разрыве между