вызывающего поведения на совещании у генерального.

Неожиданно раздался междугородный звонок.

Я схватил трубку, предчувствуя неладное. По-моему, нехорошие известия по телефону предваряются такими вот тревожными звонками.

И точно. Звонил Володя Фрязин из Украины.

- Эти националисты говорят, что я неправильно их понял! - кричал Володя. - Пулю они дают, но требуют, чтобы я остался у них заложником. Говорят, будто эта пуля для них национальная святыня. Пусть ее обследуют и вернут - тогда меня отпустят!

- Володя! - закричал я. - Ты откуда звонишь?

- Из ихнего штаба, - ответил Володя. - Доллары взяли, а потом говорят, что я их заложник.

- Дай трубку кому-нибудь из старших, - сказал я. - Только спокойно. Не поддавайся на провокации.

Были слышны какие-то голоса. Потом снова возник Володя.

- Говорят, будто не разумеют по-русски, - сказал он. - Что мне делать, Александр Борисович?

- Пусть кто-нибудь возьмет трубку. Ты слышишь меня? - повторил я. Меня поймут. Я знаю, что им сказать. Ах, сволочи...

Наконец трубку взял некий босяк, что я определил по голосу.

- Слухаю! - сказал он.

Я говорил минуты три. Он меня не прерывал. 'Слухал'. Должно быть, старался запомнить все идиоматические выражения, на случай если когда-нибудь придется их повторить.

Слава восхищенно присвистнул. На том конце провода хранили гробовое молчание. То ли отключились, то ли обдумывали услышанное.

- Я тебя самолично, своей рукой присоединю к России, - сказал я, если мой человек не вернется завтра же утренним самолетом!

В кабинет заглянула Лара.

- Это кто у вас тут так матерится? - спросила она, округлив глаза.

Я нетерпеливо отмахнулся, ожидая, что мне ответят. На том конце провода что-то мекали, вздыхали и перешептывались. В конце концов, баксы они получили. Черт с ней, с национальной святыней, даже если москали ее не вернут. Найдем другую... Я почти слышал эти слова, произносимые там. Тем более начало отопительного сезона. Возьмут и отключат газ. С этих проклятых москалей станется... А снова стучать зубами неохота. И вообще, с прокуратурой лучше не ссориться. Пусть даже не с нашей. Они всегда найдут общий язык.

- Завтра прилетит, - на чистом русском языке произнес другой голос. Встречайте. Вылет из Киева в десять пятнадцать.

И положил трубку.

Я победоносно посмотрел на Славу. Тот уже насытился и блаженно развалился в моем кресле.

- Теперь бы горячую ванну и двести грамм армянского... - мечтательно сказал он.

- С ванны надо было начинать, - заметил я. - Коньяк тебе будет. А сначала посоветуемся... Ты случайно Горюнова не встречал?

- Он там? - удивился Слава.

- Надо же ему где-то прятаться. Странно, тебе не кажется, что все сходится на этом Алтае?

- Больше того, - зевнул Слава. - Прохоров и Горюнов служили в одной воинской части. Кстати, увидев твой фоторобот, жена Прохорова спросила: а кто это?

- Вот это да! - присвистнул я. - И ты молчал?

- Не хотел тебя расстраивать, - продолжал Слава, борясь с сонливостью. - Кстати, Горюнов был там писарем, Прохоров - командиром взвода.

- Много тут странного, тебе не кажется? - спросил я. - Только не спи. Ты можешь со мной говорить?

- Отложим до завтра, - сказал он и тут же захрапел.

И снова в кабинет заглянула Лара. Такое впечатление, будто она прислушивалась ко всему, что здесь происходит.

- Тс-с... - прижал я палец к губам. - Не видишь - переутомился.

- Ну и запах от него! - забавно сморщила она свой носик (даже захотелось его поцеловать). Я привстал, чтобы прикрыть дверь.

- Ты не знаешь еще кое-что, - вдруг явственно сказал Слава, не открывая глаз, когда я положил руки на плечи Лары.

Я тут же их отдернул, как если бы в дверь заглянула моя жена.

- Там же служил сын генерала Тягунова, которого тебя просили отыскать, - сказал Слава и снова захрапел.

Я сел за стол и забарабанил по нему пальцами. Ларе показал глазами на дверь. Надо было собраться с мыслями.

Что происходит? Сегодня министр обороны вдруг узнал на фотороботе человека, которого он когда-то видел. Я разбираюсь в вазомоторных реакциях. Он не ожидал его увидеть. И был поражен совсем как я, когда подумал, что где-то этого молодца уже встречал. Только не могу вспомнить где. А надо. Пойдем дальше. Общих знакомых у меня с министром не было и быть не может. Нигде мы с ним, кроме совещания у генерального, не пересекались. Значит, общие знакомые исключены. Но есть и другое. Этот киллер был у него и у меня перед глазами. Пусть короткое время, но был. Где и как это могло произойти?

Я походил по кабинету. Храп развалившегося в кресле Славы Грязнова мешал и отвлекал.

Надо снова все хорошенько обдумать. Выяснились интересные вещи. Спасибо спящему в моем кресле Славе Грязнову. Итак, эти офицеры служили в одной воинской части. Поэтому писарь полка стал помощником замминистра обороны? А как там оказался, кстати говоря, сын генерала Тягунова? Что, черт возьми, за всем этим стоит?

В дверь постучали.

- Входите, открыто! - сказал я, полагая, что это Лара. Но это был посыльный прапорщик из ФСБ.

- Вам велено передать заключение баллистической экспертизы из криминалистической лаборатории госбезопасности.

- Это утреннее убийство помощника министра? - спросил я.

- Там все указано, - сухо сказал он и, козырнув, покинул кабинет.

Как я мог забыть... Шестая пуля за полтора месяца. Остается только сравнить. Дрожащими пальцами я раскрыл конверт. Прежние акты экспертиз находились в моем сейфе. И потому, когда я достал акты из сейфа и сравнил с новыми данными, то увидел характерные нарезы на фотографиях извлеченной пули и понял: первая винтовка! Та, из которой застрелили банкира Салуцкого. Ошибки быть не могло. Но сопоставить все равно придется. Утром нужно отдать экспертам из НИИ судебных экспертиз, сейчас они уже разошлись по домам. Я постарался взять себя в руки. А то чересчур уж разволновался. Итак, две винтовки. Выходит, киллер мотается по городам и весям с парой винтовок? Или просто меняет их после каждого очередного убийства? Что это ему дает? А то же, что и выстрел под основание черепа с большого расстояния. То есть выигрыш во времени. Он не дурак, должен понимать, что когда-нибудь это откроется.

Значит, или у него ограниченное число целей, которые он себе наметил, или он старается успеть ухлопать как можно больше, прежде чем его раскроют. И вот он снова в Москве... Где окажется потом?

И кто у него следующий?

Для этого надо сначала понять, что их всех связывает? Я имею в виду убитых. Добавим к этому, что Горюнов, с которым он, подозреваемый в убийствах, служил в одной части, его боится. Почему? Это Грязнов, зная, что Прохоров и этот писарь служили вместе, должен был разузнать там, в этом полку. Хотя да, родственнички пропавшего без вести Прохорова 'обули' Славу на изрядную сумму, так что он застрял там, в Барнауле.

Я с сочувствием взглянул на спящего, чей могучий храп к тому времени перешел в мелодичное посвистывание.

Однако продолжим наши небезынтересные рассуждения, сказал я себе. Стоило бы фоторобот показать