прихожей.
Лена посмотрела ему вслед и, удрученно покачав головой, тихо произнесла:
– Это ж надо быть таким параноиком.
Затем пожала плечами и стала спускаться вниз по лестнице.
Филя прошел, не разуваясь, в комнату, схватил трубку и, приложив ее к уху, сердито сказал:
– Да.
Трубка ответила ему короткими гудками.
– Вот черт, опоздал.
Но едва он положил трубку на рычаг, как телефон снова зазвонил.
– Слушаю! – рявкнул в трубку Филя так, что стены затряслись.
– Алло, Филя, это ты? – услышал Филя приветливый, бодрый голос Севы Голованова.
– Я, я.
– А чего такой злой?
– Я не злой, – сказал Филя. – Я нетерпеливый. Говори скорей, чего надо?
– Ох ты, какие мы скорые. Озерова у тебя?
– Да.
– Все в порядке?
– Да все в порядке! Выкладывай скорей, чего нужно. Меня ждут.
– Что? – Голос у Севы стал взволнованным. – Вы что, куда-то собрались?
– Прогуляться. У тебя все?
– Слушай, старик, отложили бы вы пока прогулку, а? Нехорошие новости.
– Какие еще новости?
– У Шустова инфаркт. Но перед тем как опрокинуться на спинку, он совсем с катушек съехал. Приказал своим людям устранить всех свидетелей.
– Ты откуда знаешь? – подозрительно спросил Филя.
– Сам слышал, – невозмутимо ответил Голованов. – Так что посидите-ка вы дома. Хотя бы до завтра. Кстати, я сейчас недалеко от вас. Если хочешь, заскочу по дороге в магазин, накуплю харчей... Алло! Алло!
Последней фразы Филя уже не слышал. Он выскочил из квартиры, на ходу вынимая из кобуры пистолет, и понесся вниз, преодолевая лестничные пролеты в два прыжка. Сердце бешено колотилось в его груди.
Братья Ремизовы неторопливо приближались к подъезду. Впереди шел Мефодий с коробкой пиццы под мышкой, за ним, хищно озираясь по сторонам и держа руку под полой пиджака, Кирилл.
– Не части, – окликнул брата Кирилл. – На нас могут обратить внимание.
– Кто? – презрительно бросил через плечо Мефодий. – Оглядись по сторонам – двор-то пустой.
– Сбавь шаг, я сказал, – приказал Кирилл.
Мефодий сплюнул себе под ноги, но шаг не сбавил.
Они были в трех метрах от подъезда, когда запищал автоматический замок и тяжелая металлическая дверь подъезда распахнулась. Молодая красивая девушка в джинсовой куртке перешагнула через порожек и медленно подняла на них глаза. На губах ее играла улыбка.
Глава семьдесят шестая
Было невыносимо душно. Небо заволокло тяжелыми, серыми, мохнатыми тучами, но дождь все никак не хотел начинаться. Рубашка Голованова промокла насквозь. Пот катился на брови, застилал глаза. Не помогла даже быстро опустевшая бутылка газировки. В ход пошла вторая, а дождь все не шел и не шел.
Настроение у Севы Голованова было поганое. Хотелось послать все к черту, приехать домой и залезть под душ с ледяной водой. Или еще лучше – укатить на дачу, к жене и дочке. Там река, озеро... Голованов мечтательно закатил глаза. Разговор с Филей не поднял ему настроения.
«Эх, до чего неблагодарные бывают люди, – думал Сева. – Заботишься о них, заботишься, а толку никакого. Хоть бы кто спасибо сказал. Житинский смылся. А ведь обещал ждать. Ладонь на грудь клал, и рожа была такая честная-честная. И что в итоге? – Голованов сокрушенно вздохнул. – Филя вот тоже. Я к нему как к человеку, а он трубку бросает. Не друг, а свинья».
Сева свернул во дворы, и тут вдруг его ум пронзила страшная догадка.
– Черт! – воскликнул он. – А ведь он не просто так трубку бросил! Что-то случилось!
Он вдавил педаль газа.
Когда Лена появилась на пороге подъезда, Мефодий от неожиданности остановился как вкопанный.
– П-привет, – промямлил он.
Лена подняла взгляд на Мефодия и удивленно улыбнулась.
– Привет, – сказала она. – А вы...
– В сторону! – крикнул сзади брат.
Мефодий не успел ничего сообразить, как за спиной у него раздался резкий хлопок.
Лена покачнулась, продолжая улыбаться, и стала медленно оседать на землю, держась рукой за дверную ручку. Мефодий видел, как от ее джинсовой курточки, прямо на груди, отлетел лоскут ткани и на этом месте образовалась небольшая черная дырочка, опаленная по краям.
Из подъезда донесся топот бегущего по ступенькам человека. И вслед за тем гулкий крик:
– Лена-а!
– Бежим! – крикнул брату Кирилл. – Бросай пиццу!
Мефодий отшвырнул пиццу и повернулся, чтобы бежать, но не смог сделать ни шага. К горлу подкатила тошнота. Глаза застлала густая желтая пелена. Пелена покачнулась и поплыла в сторону. Колени Мефодия подогнулись, и он рухнул на асфальт, прямо у ног Лены Озеровой.
Кирилл на мгновение обернулся, увидел лежащего на асфальте брата и, вскинув руку, машинально нажал на курок. Тело Мефодия дернулось.
Кирилл отвернулся и со всех ног помчался к машине.
Он слышал у себя за спиной чей-то сдавленный крик. Через мгновение прогрохотал выстрел. Жаркая волна обожгла ухо. На щеку полилось что-то жидкое и горячее. Но Кирилл был уже у машины. Он быстро обернулся, нажал два раза на спусковой крючок, затем рывком открыл дверцу машины и прыгнул в салон.
Вдребезги разлетелось боковое стекло! Кирилл не обращал на это внимания. Он повернул ключ зажигания. Взревел мотор, машина тронулась с места. Кирилл надавил на газ.
Еще три пули прошили его машину, он вздрогнул, быстро обернулся и, не сбавляя хода, выстрелил несколько раз в маячивший у подъезда мужской силуэт – прямо через заднее стекло. В салон посыпалось стеклянное крошево.
Отворачиваясь, Кирилл заметил боковым зрением, как мужчина схватился за руку. Кирилл усмехнулся.
– Я лучший, – холодно произнес он.
Глава семьдесят седьмая
К тому моменту, когда Филя нагнулся и поднял пистолет, машина убийцы завернула за угол и скрылась из поля зрения. Стрелять больше было не в кого, тем более что правая рука Фили повисла как плеть.
Он быстро обернулся и побежал к подъезду. Лена Озерова сидела у двери подъезда, прижав ладонь к груди и морщась от боли. Лицо ее оцепенело. Однако, когда подбежал Филя, она подняла на него глаза и попыталась улыбнуться.
– Прости, – тихо проговорила она. – Я...
– Молчи, – приказал Филя, садясь рядом с ней на коленки. – Не трать силы.
Он осторожно отодвинул в сторону полу джинсовой куртки. Глаза его расширились от изумления. Брови поползли вверх.
– Что? – коротко спросила Лена, закрывая глаза и приготовившись к самому худшему.
