мускулистой груди Фили и не хотела открывать глаза. Так ей было хорошо, надежно и уютно.

– Проснулась? – спросил Филя.

Лена ничего не ответила.

– Хватит притворяться. Я же вижу, что проснулась.

Лена открыла глаза, улыбнулась и потянулась губами к Филиному лицу. Поцеловала его в губы, откинулась на подушку и сладко потянулась:

– О-ох! Странно все это.

– Что странно? – не понял Филипп, глядя на Лену влюбленными глазами.

– Все! Всего несколько дней назад я даже не знала о твоем существовании. А теперь...

Она вновь приникла к Филе и крепко его поцеловала.

– Жаль, что сегодняшняя ночь так быстро кончилась, – улыбнулась Лена. – Не хочется вставать.

– Впереди будет еще одна ночь, – мягко возразил Филя. – А потом еще и еще...

– Да ну тебя, зануда, – капризно надула губки Лена. – Сегодняшняя ночь – это сегодняшняя ночь. Другой такой не будет никогда.

Лена откинула одеяло и еще раз потянулась.

Филя залюбовался ее стройным, гибким телом.

– Ах ты мой маленький романтик! – сказал он, заключил Лену в объятия и притянул к себе. – Я тебе обещаю еще тысячу таких ночей.

– Так мало? – улыбнулась Лена.

– И еще одну ночь, – добавил Филя.

– Ты необычайно щедр.

Филя попытался ее поцеловать, но она положила пальчик ему на губы:

– А как насчет кофе в постель, господин сыщик?

– Вам стоит только пожелать, моя принцесса!

– Ах так? – Лена нахмурила брови, изображая капризную принцессу. – Ну в таком случае я желаю.

– Нет проблем.

Филя улыбнулся и потянулся за халатом. Но Лена остановила его.

– Ладно, – ласково сказала она. – Лежи уж, кулинар. Я сама что-нибудь приготовлю.

– Кто-то здесь говорил, что не хочет вставать...

– Ничего. Это лучше, чем есть твою невыносимую стряпню.

– Вот как? А кто-то вчера ел да еще и нахваливал.

– Это я из вежливости.

Лена выскользнула из постели и подхватила Филину рубашку:

– Не возражаешь, если я это надену?

– Почту за честь.

Лена накинула Филину рубашку и застегнула ее на две пуговицы.

– Надо же, – заметила она, осматривая себя в зеркало. – У нас с тобой почти один размер.

– Поязви, поязви, – пригрозил ей Филя. – Оставлю без завтрака.

– Дорогой, ты не в том положении, чтобы угрожать. На сегодняшний день хозяйка кухни – я.

Она наклонилась, чмокнула Филю в нос и ушла на кухню.

Филя лежал, закинув руки за голову, слушал, как Лена набирает в чайник воду для кофе, напевая какую-то модную песенку, и улыбался. «Действительно, странно, – думал он. – Несколько дней назад я и мечтать о таком не мог». Он вспомнил, как первый раз увидел Лену на фотографии, как защемило у него сердце, исполненное непонятной тоски. «Мне бы такую подружку, – подумал он тогда. – Я был бы самым счастливым человеком в мире».

Теперь мысли, которые пришли ему в голову в тот момент, казались Филе пошлыми и гадкими. «Мне б такую подружку», – вспомнил он, и ему захотелось задушить себя собственными руками. Настолько нелепо и похабно звучало это «подружка». Нет, кто угодно, но только не «подружка». Принцесса... возлюбленная... жена...

«Стоп, – сказал себе Филя. – Что-то ты, дорогой мой, слишком увлекся. Вот до чего доводит людей одиночество! – Он прислушался к пению Лены и улыбнулся: – Хотя... Почему бы и нет?»

За завтраком она что-то весело рассказывала, но Филя только молча смотрел на нее и все никак не мог насмотреться. «Вот, оказывается, как это бывает, – думал он про себя. – Стоило прожить тридцать три года, чтобы узнать такое!»

Взгляд Фили упал на запястья Лены. Они были такие тонкие и хрупкие, что он не смог удержаться и взял ее руку в свою. Лена осеклась на полуслове и посмотрела на Филю с радостным удивлением. Он поднес ее руку к губам и поцеловал.

– Вот уж не думала, что суровые рыцари закона бывают такими нежными, – рассмеялась она. Показала глазами на салат: – Может, съешь хотя бы немного? Я готовила его для тебя.

Филя молча кивнул, не сводя с ее лица зачарованного взгляда.

– Да-а, – вздохнула Лена. – Вижу, мои кулинарные способности здесь никого не интересуют. Надо же, а ведь я всегда считала, что умею готовить.

– Солнце мое, это самый вкусный салат в мире. Но в твоем присутствии мне как-то неловко двигать челюстями. Это все равно что сесть перед картиной Леонардо да Винчи с тарелкой попкорна и бутылкой пепси в руках.

Лена игриво нахмурила бровки:

– Но-но, поосторожней со сравнениями, милый. Для музейного экспоната я еще слишком молода. И кстати, как насчет того, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок?

– Мужчины бывают разными, – сказал Филя. – Одни любят животом, другие – сердцем. Хотя... – он усмехнулся, – одно другому не мешает.

Филя выпустил ладонь Лены из своих рук и взялся за вилку:

– Посмотрим, что ты тут наготовила, хозяюшка.

Через двадцать минут завтрак был съеден, посуда вымыта.

– Ну как? – спросила Лена, подходя сзади к Филе и обнимая его за шею. – Я сумела угодить моему повелителю?

– Вполне, – кивнул Филя, прижимая ее ладонь к своей щеке. – Ты настоящая хозяюшка. О таком друге я мечтал всю жизнь.

Лена вырвала свою ладонь из руки Фили и легонько шлепнула его по голове:

– Друге?

Филя кивнул.

– Конечно. А ты что-то имеешь против?

– Ах, друге? – сердито повторила Лена. – Ну, господин сыщик, пеняйте на себя. Сейчас я начну бить тарелки и возвращать обратно все твои подарки!

Филя хмыкнул:

– И много их у тебя?

– Н-да... – протянула Лена. – Действительно... Даже подарки я из тебя не успела вытянуть. Что ж, в таком случае с битьем посуды придется немного повременить.

Она вновь обняла Филю, уселась ему на коленки и, притянув к себе его голову, крепко поцеловала в губы.

– Ну что, мой повелитель, заслужила я подарок? Ну хоть самый маленький?

– Ну разве что совсем маленький, – милостиво согласился Филя. – Настолько маленький, что я даже не могу придумать, что бы такое тебе подарить... Чтоб подарок был и полезный и недорогой...

– Так, – улыбнулась Лена. – Давай подумаем вместе... Маленький, полезный и недорогой... Милый мой, так ведь это ты.

– Ах ты оскорблять! – с притворной яростью воскликнул Филя. – Ну я тебе покажу, чертовка!

Лена соскользнула с коленей Фили и, издав веселый крик ужаса, убежала в спальню. Филя бросился за ней.

Утро было жарким. Однако к полудню небо затянуло тучами. Однако воздух был сырой