сначала занимался наукой, потом вдруг оказалось, что ни детей, ни жены у него нет, а докторская есть, и от этой докторской ни жарко, ни холодно, лишь жалкая надбавка к зарплате. Как раз в это время, когда Анатолий Викторович вдруг возжелал постоянной спутницы жизни и детского щебета по вечерам, в лаборатории появилась юная прелестница, мигом вскружившая голову престарелому и неопытному доктору наук. Мама, которой практикантку Юлечку привели на чай уже в качестве невесты, поджала губы, понаблюдала, как девица порхает по четырехкомнатным хоромам, щебеча про запущенность и ремонт, и сказала свое решительное «нет». На уверения сына в том, что Юлечка его искренне любит, мамаша презрительно расхохоталась. Анатолий Викторович измучился, разрываясь между двумя любимыми женщинами. Чтобы помочь жениху сделать правильный выбор, Юлечка, потупив глазки, сообщила, что беременна. Счастливый Анатолий Викторович потащил будущую мать в загс, а мама с сердечным приступом поехала отлежаться в больнице у подруги. Фокус не удался. Сын исправно таскал фрукты, волновался, но жениться не передумал. Тогда будущая свекровь пошла ва-банк. Она встретилась с девушкой и сообщила той, что квартира приватизирована на нее, так как сын, будучи занят на научной работе, от приватизации отказался. Некогда ему было бегать по инстанциям. Поэтому совет вам да любовь, а прописаться не получится.

Скандал был ужасный. Юлечка орала, топала ногами и недоумевала, как можно быть таким лопухом. До свадьбы дело не дошло. Миф о беременности растаял, как утренний туман. Трагедия была страшная. Анатолий Викторович разочаровался в женщинах окончательно, пока не встретил Татьяну Павловну. Мало того что она была умна, сильна и хороша собой, так она еще была похожа на любимую актрису его мамы, что могло сыграть немаловажную роль в деле построения будущего семейного счастья. Но то ли мама уже начала впадать в маразм, то ли решила помотать отпрыску нервы старческими капризами, но и Татьяна Павловна ей не приглянулась. Основанием стал возраст и наличие дочери, а мамаша вдруг осознала, что всю жизнь мечтала понянчить внука, причем мальчика. Предварительно обсудив проблему с любимой, Анатолий Викторович хлопнул дверью и ушел. Все складывалось наилучшим образом. Дочь Татьяны Павловны переехала то ли к мужу, то ли к жениху, квартира была в их полном распоряжении, поэтому можно было начинать новую жизнь.

Вероятно, фортуна решила поиздеваться, зачем-то вернув дочь, которая оказалась вовсе не такой, как ее описывала Таня. Если верить любимой, то у нее выросло робкое недоразумение, без права голоса и удручающе покорное. А в результате среди ночи заявилась довольно интересная девица, тут же показавшая, кто есть кто на этой кухне. Характер был мамин, за что Анатолий Викторович готов был полюбить Надежду как дочь, если она перестанет ерепениться и создавать проблемы для совместного проживания. Не придумав, чем ее утешить, и не имея особого опыта в дипломатии, Анатолий Викторович бухнул:

– Жилплощадь у меня есть, прописка тоже.

Ему казалось, что это основной камень преткновения, который может помешать дальнейшему общению. Разумеется, девчонка волнуется, что рядом с матерью трется неизвестно кто, да еще претендует на квадратные метры. Он бы тоже волновался, если бы рядом с его родительницей появился какой-нибудь старый гриб. Мало ли что у человека на уме.

– Жена выгнала? – предположила Надя.

– Может быть, все же поешь, проницательная ты наша? – вклинилась в опасный диалог мама, вдруг вспомнившая, как в младенчестве Надежда замечательно затыкалась, едва ей в рот засовывали соску. Увы, сейчас это проделать было невозможно.

– Жены у меня нет. И не было, – честно признался Анатолий Викторович. И ему вдруг стало неловко. Но подружиться с дочкой хотелось. Если у них с Татьяной Павловной одинаковые характеры, то это будет еще похлеще его мамы. Когда ползаешь по линии огня, никакого душевного равновесия быть не может. А Анатолию Викторовичу надоело быть на передовой. Он желал спокойствия и стабильности.

Надя выразительно посмотрела на родительницу и пошевелила бровями.

– Нет, ты точно съела что-нибудь! – в сердцах рявкнула Татьяна Павловна.

– Вы знаете, я живу с мамой, – попытался прояснить свою трагедию Анатолий Викторович. Его уже начал напрягать этот допрос, но грубить девочке, которая запросто может испортить только-только наметившееся счастье, было бы поступком крайне опрометчивым и недальновидным. Хотя нагрубить уже очень хотелось.

– О, – понимающе кивнула Надежда, – я тоже с мамой жила. Теперь вот в гости хожу. Соболезную, в общем.

– Не надо нам твоих соболезнований, никто не помер еще, – весьма двусмысленно пошутила Татьяна Павловна. – Засунь уже в рот что-нибудь и затихни. Мы оценили твое остроумие. Если все время показывать зубы, то можно не только отпугнуть нападающих, но и получить от них по этим самым зубам. Так что аккуратнее.

– Надо же, а раньше эта сентенция звучала короче, – удивилась Надежда. – Там про «получить» ничего не было.

– Ты духовно совершенствуешься, материал усложняется. Русский язык тоже не с «Войны и мира» изучать начинают, а с букваря. Двигайся к самосовершенствованию поступательно и не груби матери. А вообще я рада, что ты подобрала сопли, – неожиданно резюмировала мама. – И прическа ничего. Не то что крысиный хвостик, которым ты мужиков пугала. Давно говорила, займись собой. Раз твой мужчинка так благотворно на тебя влияет, то я, так и быть, готова его одобрить.

– А взамен я должна одобрить твоего? – хмыкнула Надя. – Бартер?

Анатолий Викторович нервно шмыгнул и незаметно вытер лоб. Просто ужас, а не девка.

– И где нахваталась? – покачала головой мама. – В кого ты такая наглая?

Надя с Анатолием Викторовичем переглянулись и неожиданно хором фыркнули.

Общий язык был найден.