Наташа притворно надулась. И мужу пришлось потратить немало времени, прежде чем он вымолил у нее прощение. Но в конце концов они помирились. Наташа поцеловала мужа. И они снова двинулись вдоль по галерее, опоясывающей весь дом.

В любое время гулять по ней, любуясь морским видом, было сплошным удовольствием. От солнечных лучей сверху гуляющих закрывала черепичная крыша. А с моря дул прохладный ветерок, который не позволял тем же гуляющим даже слегка вспотеть.

– Как ты думаешь, а Петра не проболтается? Она любит поговорить.

– А хоть бы даже и так. Что с того? Мы не позволим девчонкам гулять по окрестностям без нас. А значит, и в «Барбароссу» они тоже не заглянут. Ну как? Хорошо я придумал?

– Лучше не бывает!

– Молодец я у тебя?

– Просто умник!

– Вот и чудесно. Нам бы только их продержать в доме, пока не выяснится все окончательно. А потом…

– Как ты собираешься поступить с ними потом?

– Это будет зависеть от очень многих обстоятельств. Пока не знаю.

Это была последняя фраза, которую удалось подслушать Кире с Лесей. Потом супруги удалились по галерее слишком далеко, чтобы можно было продолжить подслушивание. Но девушки и без того узнали, как они считали, достаточно.

– Как он собирается с нами поступить?

– Ты же слышала, он пока не знает.

– И что это означает?

– Что угодно это означает.

Кира досадовала потому, что сама совершенно ничего не понимала. И это ее раздражало.

– Кто такая эта Петра? – прошептала Леся, глядя на подругу.

– Судя по всему, Петра работает в «Барбароссе».

– Барбаросса? Это еще что такое? Кажется, во время Мировой войны у Гитлера был такой план. Он так и назывался «Барбаросса»!

– Барбароссой, начитанная ты моя, звали пирата, который промышлял тут же, в водах Средиземного моря. Прозвище он получил за свою рыжую бороду.

– Вспомнила! – воскликнула Леся. – А еще так звали капитана из «Пиратов Карибского моря»! Помнишь, мы раз десять смотрели этот фильм!

– Да, только там Барбаросса придуманный, действовал он в Карибском море, где арабов почти не было, и борода у него черная. А настоящий Барбаросса орудовал тут, в Средиземном море. И борода у него была рыжая.

– При чем тут борода, о которой ты мне все время толкуешь?

– Так ведь в переводе Барбаросса – это означает Рыжая Борода.

– Ах, вот оно как! Еще один пират?

– Вообще-то их было двое.

– Двое?

– Два брата. Не помню, как звали второго, а первого звали Насреддин.

– Как Ходжу Насреддина?

– Как пиратов Косса. Только они жили в другое время. А Насреддин – это весьма распространенное до недавних времен имя на Ближнем Востоке. Кроме общего имени ничего больше эти два персонажа – ходжа и пират между собой не имеют. Ходжа – это весьма верующий человек, совершивший хоть раз в своей жизни хадж – паломничество в Мекку и Медину – к святым для мусульман местам. В прежние времена, когда не было ни самолетов, ни поездов, ни даже приличных дорог, хадж был делом весьма опасным и затруднительным. Зачастую на его осуществление люди копили всю жизнь. И звание ходжи было очень уважительным.

– Но пират, должно быть, был богохульником?

– Не обязательно! – воскликнула Кира, приходя в отчаяние от некстати проснувшегося любопытства своей подруги. – Но нас с тобой это не касается! Нас вообще интересуют совсем другие пираты. Эти самые Косса.

– А при чем тут Барбаросса? Совсем ты меня запутала со своими пиратами.

– Они не мои! А нам с тобой нужно придумать, как незаметно улизнуть из этого дома и найти ту «Барбароссу», о которой говорил Эдик!

Наконец-то перед Лесей замаячила конкретная цель, и она сразу же приободрилась:

– Как ты думаешь, что это может быть такое?

– Судя по словам хозяев, это нечто вроде бара или гостиницы.

– И где нам ее искать?

– Надо спросить у местных жителей.

– У служанок в доме?

– Ни в коем случае! Они могут донести на нас хозяевам. А хозяевам как раз знать о наших планах совсем не нужно. Ты же слышала, они не намерены отпускать нас болтаться одних!

– Как же тогда быть?

– Найдем сами. Нам ведь с тобой не привыкать. И не такие вещи находили!

Единственная, кого подруги посвятили в свой план, куда им предстоит отправиться в ближайшее время, была Вероника. Девушка сначала не хотела верить, что милые и гостеприимные хозяева что-то от нее скрывают. Но объединенных усилий Киры с Лесей все же хватило на то, что Вероника пересмотрела свое отношение к этим людям. И преисполнилась самой мрачной подозрительности.

– Если они от нас скрывают какую-то Петру, это может означать только одно!

– Что же?

– Что эта Петра замешана в похищении Валика. А Касьяновы покрывают мерзавку!

– Ты говори, да не заговаривайся. Так ты дойдешь до того, что Касьяновы и Валика помогли этой Петре похитить.

– И помогли!

– А выкуп кому собираются заплатить? Самим себе? Или этой… как ее… Петре?

– Ой, я уже ничего не знаю! – помотала головой Вероника. – Это все так ужасно! И Валик пропал! И телефона у меня больше нету!

Действительно, телефон Эд девушке еще не отдал назад.

– Я должен был показать его своему другу – полицейскому, – объяснил он Веронике, когда она спросила у него про свою трубку. – А тот попросил оставить телефон у него. И я, разумеется, оставил. Потерпишь до завтрашнего дня?

– Ну, я даже не знаю… – явно не обрадовалась Вероника. – А вдруг мне кто-нибудь позвонит из дома? Родители, например?

– Ты уж определись, что для тебя важнее, звонки из России или судьба Валика.

Это прозвучало суше, чем хотел Эд. Он сам это понял и устыдился:

– Волноваться тебе не о чем, – уже куда мягче произнес он. – В случае чего, мой друг ответит на вызов по твоему телефону и поговорит с твоими родителями.

– А вот этого не надо! – испугалась Вероника. – Они понятия не имеют, где я нахожусь!

– Как же тогда быть?

– Пусть твой приятель вовсе не отвечает на звонки! – решила Вероника.

– Хорошо, хотя и жаль. Мой друг не упускает ни одной возможности попрактиковаться в русском языке.

– Твой друг знает русский язык?

– Ты себе даже не представляешь, сколько всего он знает, – загадочно закатил глаза Эд, и на этом дискуссия по поводу телефона была завершена.

Телефон остался у Эда или, верней, как он сказал, у его приятеля. А подруги остались наедине с новой проблемой. Кто такая эта Петра? И что она может знать?