певицы.
Начался обед. Подали блестящего, как хрусталь, гуся, и Юэнян одарила поваров двумя цянями серебра. Потом на столе появились вареные свиные ножки, и Юэнян выложила еще цянь. Столько же вручила она поварам и после жареной утки. Госпожа Цяо наполнила чарки и поднесла сперва Юэнян, потом жене Шана.
Юэнян вышла из-за стола и удалилась переодеться. За ней последовала Мэн Юйлоу. В хозяйкиной спальне Жуи присматривала за Гуаньгэ. Он лежал на тюфячке. Когда рядом с ним положили новорожденную семьи Цяо, Чжанцзе, младенцы сразу потянулись друг к дружке ручонками и начали резвиться, чем привели в восторг Юэнян и Юйлоу.
— Ну, чем не пара, а? — воскликнули они.
Тут в спальне появилась старшая невестка У.
— Тетушка, полюбуйтесь-ка, что за парочка! — позвали ее обе женщины.
— Что за прелесть крошки! — восхищалась тетушка У. — Как ножонками сучат, а ручонками-то что выделывают! До чего ж похожи на молодую чету!
В комнату вошла госпожа Цяо, а за ней и остальные гостьи. Услышав, что сказала жена У Старшего, госпожа Цяо заметила:
— Мы, почтенная сударыня, не смеем даже мечтать о соединении узами родства со столь именитым родом, — она обернулась к Юэнян, — который имеете честь представлять вы, тетушка.
— Напрасно вы так говорите, сударыня! — отвечала Юэнян. — Давайте лучше не будем разбирать, кто такая моя сестрица или госпожа Чжэн. Я была бы не против породниться с вашим домом, и мой сын, полагаю, не унизит престижа вашей барышни.
— А ты что скажешь, сестрица? — толкнув Пинъэр, спросила Юйлоу.
Пинъэр молча улыбалась.
— Если вы не согласитесь, свашенька Цяо, я на вас обижусь, — заявила госпожа У.
— Но хватит скромничать, соглашайтесь же! — уговаривали госпожу Цяо жена ученого Шана и жена цензора Чжу. — А то вы ставите почтенную госпожу У в неловкое положение. Чжанцзе ведь родилась в одиннадцатой луне?
— А мой сын в шестой луне двадцать третьего дня, — сказала Юэнян. — Значит, на пять месяцев старше. Чем не пара!
И гостьи, не дожидаясь договоренности обеих сторон, подхватили госпожу Цяо, Юэнян и Пинъэр и повели их в залу, где по обычаю у каждой из них было отрезано по куску от полы. О помолвке сообщили господину Цяо. Он поднес на блюде фрукты и три куска красного шелку, потом налил каждой по чарке вина. Юэнян велела Дайаню и Циньтуну тотчас же доложить Симэню, и тот прислал два жбана вина, три куска атласу, мотки красного и зеленого шелка, выделанные из золотых нитей цветы и четыре короба фруктов и сладостей. Сватьи украсили себя красными цветами. Пир продолжался.
Загорелись узорные свечи и раскрашенные фонари. Залу наполнил благоуханный аромат. Певицы радостно улыбались, и в обрамлении алых уст сверкали белизною зубы. Они взяли в руки лютню и цитру, и, нежно коснувшись струн, запели цикл романсов на мотив «Бой перепелов»:
На мотив вступления к «Лиловому цветку»:
На мотив «Листья пальмы золотой»:
