неуязвимого мастера Цзи Ши любили. Поэтому порой неуязвимый мастер Цзи Ши говорил мастеру Ли Цзы:

– Что-то конфуцианцев в округе много развелось. Пора бы сократить их поголовье.

Грубовато, конечно, сказано, но так ведь в шутку. И отправлялись мастера на охоту. У каждого свои методы, свои приемы. Неуязвимый мастер Цзи Ши арбалет берет, пыль с него сдувает, как женщину любимую, арбалет нежно гладит. Стрелы берет. Но, правда, не больше девяти. Конфуцианцы ведь тоже не желуди на дороге осенней порой. И, одним словом, в путь.

А мастер Ли Цзы ничего с собой не брал. У него просто хитроумный метод был пo отлову живых конфуцианцев. Ну, то есть, идет себе мастер Ли Цзы по дороге, песенки насвистывает, вроде как повеса.

А впереди конфуцианец на проповедь или собрание ученое спешит. Весь такой с иголочки, манерный. Ну мастер Ли Цзы его догоняет и говорит вежливо:

А не могли бы вы, уважаемый, на руках на свое собрание поспешить?

Конфуцианец удивляется:

– Зачем же на руках? Конфуций-то ведь не велел на руках. В такой-то строке, на такой-то странице конфуцианского закона. Да и вообще почтенному мужу это не к лицу.

– Ах, извините, – говорит тогда мастер Ли Цзы лукаво, – я и не знал, что вы конфуцианец. А, вообще, когда-то ваша конфуцианская, гм, гм, извините. И Конфуций тоже, гм, гм, извините.

Конфуцианца после таких слов сразу удар срубает. Бери его и засовывай в авоську, только бы влез. Да только мастеру Ли Цзы неживые конфуцианцы к чему? Не мариновать же их, в самом деле.

Когда Конфуций был жив, конфуцианцы смотрели на него с радостью. Но вот он умер, и сразу конфуцианцы разделились. Ну, то есть, народились левые конфуцианцы, правые конфуцианцы, средние конфуцианцы и прочие конфуцианцы.

Левые конфуцианцы говорили: «Вот в этой строфе Конфуций сказал, что левая сторона – слева, поэтому мы левые конфуцианцы».

А правые конфуцианцы говорили: «Нет, он ведь сказал, что правая сторона – справа, поэтому настоящие конфуцианцы – только правые конфуцианцы».

А средние говорили: «Нет, он сказал, что середина посредине, поэтому есть только средние конфуцианцы».

А прочие конфуцианцы говорили: «Левые, правые и средние заблуждаются, поэтому правы прочие конфуцианцы».

И еще конфуцианцы не считали настоящими конфуцианцами тех, кто был правым для левого, левым для правого, левым и правым для среднего, не говоря уже о прочих. Конечно, даосам, буддистам и мастерам ушу казалось, что конфуцианцы – дураки, не потому что, так оно и было, а потому, что те действительно поступали как-то иначе.

На самом деле коифуцианцы были не такие уж дураки. Порой левые конфуцианцы говорили: «Конфуций-то был один, вот поэтому мы единственные».

А правые отвечали: «Ну, здрасьте, единственные. Конфуций-то действительно один был, поэтому мы единственные».

Средние и прочие тоже вот так здраво мыслили. Это, ясное дело, тоже в шутку сказано. Конечно, как таковые конфуцианцы интереса бы не представляли, если бы не один случай.

Поймали как-то раз конфуцианцы Би Цзина и спрашивают:

– Ты с Конфуцием или не с Конфуцием?

Би Цзин думает: «Вот попал я в переделку. Если скажу с Конфуцием, то вроде как совру, он-то ведь умер давным-давно, как же я могу быть с ним. А скажу, не с Конфуцием, так друзья-конфуцианцы меня к Конфуцию и отправят скоро-поспешно». Поэтому Би Цзин решил от прямого ответа уклониться. Он сказал:

– Я с тем, с кем и вы. А вот еще знаю я такого плохого человека, который не с вами.

Ну, то есть, на неуязвимого мастера Цзи Ши намекает. Ну, конфуцианцы люди простые, к дому неуязвимого мастера Цзи Ши спешат.

С молитвами о Конфуции, разумеется. Самонадеянно, одним словом.

Это, конечно, ошибка большая была, потому что неуязвимый мастер Цзи Ши из лука своего хорошо стрелял, и стрел у него запасы неистощимые были. Вытер он пот рукавом и последнюю стрелу на тетиву кладет.

– Ух, – говорит, – устал!

Смотрит – ба! – да это же Би Цзин руками машет.

И говорит:

– Да я не с ними, я же с тобой, неуязвимый мастер Цзи Ши, я этих конфуцианцев знать не знаю.

– Не знаешь, – говорит неуязвимый мастер Цзи Ши. – Ну, тогда пошли со мной к мастеру Ли Цзы в гости.

– Да я бы с радостью, но только ведь неудобно, я ведь там никого не знаю.

– Ну, понятное дело, не знаешь, а ты что же думаешь, что всех знаешь?

– Да я, – говорит Би Цзин, – просто домой спешу, у меня лук на огороде срочной поливки требует.

Надоело тут неуязвимому мастеру Цзи Ши Би Цзина упрашивать, пошел он в этот вечер к мастеру Ли Цзы один. Шел когда, то думал:

«Вот есть правые конфуцианцы, левые конфуцианцы, средние конфуцианцы, прочие конфуцианцы, какие же все же лучше? Да, думает, пожалуй, те, которых сегодня утром Би Цзин приводил, лучше. Словом, хорошие конфуцианцы – спокойные конфуцианцы».

У неуязвимого мастера Цзи Ши было совершенно недуальное сознание, говоря языком простым, он был в нирване. А у Би Цзина сознание было дуальным вследствие того, что он в нирвану не попадал из- за своей омраченности, а, возможно, и с кармой своей он был также не в ладах. Дуальность сознания определялась тем для Би Цзина, что он все делил. Увидит, допустим, слона:

– О, – говорит, – слон-то большой.

А издалека увидит, так сразу говорит:

– Слон-то, оказывается, хоть и большой, но издалека маленький. Правильно он, конечно, говорил, но все равно у него сознание дуальное было.

Неуязвимый же мастер Цзи Ши в силу своей недуальности сознания и нирванического состояния души (что, впрочем, одно и то же, но не для Би Цзина), постоянно Би Цзину на его дуальность сознания намекал. Встретит порой Би Цзина и подмигивает ему. А Би Цзин думает:

«Что это неуязвимый мастер Цзи Ши фривольничает, может, прическа у меня не в порядке, а, может, на штанах дырка протерлась?» Ну, одним словом, дуалистично мыслит. А неуязвимый мастер Цзи Ши, кроме как на эту дуалистичность сознания Би Цзина, ни на что больше не намекал.

А подмигивал просто из-за xopoшего расположения духа.

Однажды неуязвимый мастер Цзи Ши подумал: Отчего же все-таки у Би Цзина сознание такое несовершенное?» И говорит поэтому:

– Би Цзин, что это у тебя с сознанием твоим незадача творится? Омраченный ты какой-то, видимо, прожил ты мало на этой земле, видимо, в прошлых жизнях, когда я уже в человека переродился, ты все еще травку пощипывал, а, может, даже и нектар собирал, жужжал, так сказать, беззаботно над полем и горя не знал.

– Не понимаю что-то, – говорит Би Цзин обиженно.

– Ясное дело, что не понимаешь. Это потому, Би Цзин, что ты только на 50 процентов Би Цзин, а на 50 процентов ты еще жужжишь.

– Почему это я жужжу? – спрашивает Би Цзин. – Вовсе я не жужжу.

И вдруг зажужжал и улетел. А неуязвимый мастер Цзи Ши мухобойку взял и за ним вдогонку. Так и бегут. Би Цзин летит, жужжит и бегством спасается. А неуязвимый мастер Цзи Ши с мухобойкой его преследует. Догнал, ясное дело. Би Цзин маленький, а неуязвимый мастер Цзи Ши большой да еще с мухобойкой. И – бац!!! – прихлопнул Би Цзина.