человеческой жизни снизи­лась. Слава богу, нашлись люди, настоявшие на возможности усыновления брошенных детей. Был принят замечательный закон, позволив­ший девушкам, не имеющим возможности самостоятельно вырастить ребенка, надеяться на то, что кто-то сделает это за них, и не бросать несчастных младенцев в контейнеры с му­сором.

Робкий рассвет становится ранним утром, и девушка покидает трущобы, в которых прята­лась ночью. Теперь она в фешенебельной час­ти города. Девушка проходит улицу за улицей, и дома становятся все богаче и привлекатель­ней. Да, это отличное место, думает она. Здесь не страшно оставить ребенка. Теперь нужно выбрать подходящий дом. Осмотревшись, она выбирает особняк средней величины. Дорож­ ка, ведущая от тротуара к крыльцу, совсем ко­роткая — дом стоит почти у края проезжей час­ти. Значит, можно будет оставить ребенка на крыльце и быстро исчезнуть. Вдоль стены растут деревья, и, если даже кому-то в голову при­дет посмотреть в окно, он ничего не увидит. С улицы тоже не видно, особенно если подой­ти прямо к крыльцу. Свет в окнах не горит, это хорошо. На дорожке, ведущей к гаражу, стоит машина. Наверное, хозяева дома, решает де­вушка. Она осторожно, стараясь не шуметь, поднимается по ступенькам, присаживается на корточки и кладет спящего ребенка на коврик с надписью «Добро пожаловать». Малыш за­вернут в два одеяла, на голове шерстяная ша­почка. Девушка укутывает ребенка плотнее. Это все, что она научилась делать, став мате­рью. Сначала она думает позвонить в дверь и убежать, но потом решает, что не стоит этого делать. Если ее поймают, второго шанса уже не будет — закон обязывает девушек, застигнутых хозяевами дома, оставлять ребенка себе. Если же хозяева выходят утром на крыльцо и находят там ребенка, их называют «нашедшими опекунами», и таковыми они остаются по зако­ну до момента, когда подкидыш достигает со­вершеннолетия. Хотят они того или нет, но от­ныне ребенок считается частью их семьи.

В тот самый момент, когда ей стало извест­но, что она беременна, девушка решила, что подкинет ребенка какой-нибудь обеспеченной семье. Она надеялась на то, что передумает, увидев ребенка собственными глазами, но это был лишь самообман. У нее не было желания стать матерью, да никто этому ее и не учил. Поэтому она и замыслила подкинуть ребенка, решив, что так для него будет лучше.

Девушка понимает, что задержалась на крыльце дольше, чем нужно, — в окне на верх­нем этаже уже горит свет. Она заставляет себя оторваться от спящего младенца и уходит. По­чувствовав, что тяжелая ноша упала с плеч, де­вушка испытывает грандиозный прилив внут­ренних сил. Ей предоставлен еще один шанс распорядиться своей жизнью, и на этот раз она постарается его не упустить. Одного урока вполне достаточно. Поспешно удаляясь, она ду­мает о том, как прекрасно, что в жизни иногда выпадает возможность что-то исправить. Эта возможность столь привлекательна, что чело­век порой готов пожертвовать ради нее всем святым.

В том же районе, где оставила подкидыша мо­лодая мать, но на другой улице, у двери дома на краю леса стоит Риса. Она звонит в звонок, и на зов выходит женщина в банном халате.

Риса ослепительно улыбается хозяйке.

— Доброе утро. Меня зовут Диди. Я собираю одежду и продукты. Меня послал школьный ко­митет. Когда соберем достаточно, отдадим без­домным. Это, знаете, такой конкурс у нас — кто соберет больше, выиграет путешествие во Флориду. Я была бы вам очень признательна, если бы вы оказали мне посильную помощь.

Сонная женщина пытается понять хоть что-то из того, что бормочет эта «Диди». Сбор одежды для бездомных? Она не может вста­вить ни единого слова, потому что Диди бол­тает без умолку. Если бы у Рисы была жева­тельная резинка, она бы обязательно надула пузырь в паузе между словами, чтобы окончательно стать похожей на глуповатую ученицу средней школы.

— Пожалуйста, пожалуйста, я вас очень про­шу! Я уже на втором месте, а мне так хочется выиграть поездку!

Женщина в халате вздыхает, понимая, что Диди с пустыми руками все равно не уйдет. Иногда легче дать девчонке вроде нее то, что она просит, чем тратить время на споры.

— Я сейчас вернусь, — говорит женщина и ис­чезает в доме.

Через три минуты Риса возвращается с сум­кой, битком набитой одеждой и банками с кон­ сервами.

— Это просто чудо, — замечает Коннор. Они со Львом наблюдали за представлением, спря­тавшись за деревьями.

— Спасибо за комплименты, — говорит Ри­са, — Я же артистка. Это почти то же самое, что играть на рояле. Нужно просто знать, какую клавишу нажать, чтобы затронуть нужную струну душе человека.

— Ты была права. Это куда лучше, чем красть.

— Хотя между попрошайничеством и кражей разницы никакой, — как бы невзначай замечает Лев.

Рисе неприятно, что ее назвали воровкой, но она старается этого не показывать.

— Может, и так, — говорит Коннор. — Но украсть так мастерски не каждый сможет.

Ребята вышли из леса у края респектабель­ного коттеджного поселка. Аккуратно подстри­женные газоны усыпаны желтыми листьями. Осень вступила в свои права. Застройка в по­селке однотипная, но каждый дом чем-нибудь отличается от других. То же самое с жителя­ми — с виду все одинаковые, но кое- какие осо­бые приметы имеются у каждого. Такую жизнь Риса раньше видела только по телевизору и на картинках в журналах. Для нее богатые окраи­ны — волшебное королевство. Возможно, именно это ощущение и придало ей смелости. Ей хотелось во что бы то ни стало посмотреть, кто живет в этих красивых домах, и она реши­ла назваться Диди и позвонить в дверь одного из них. Вид красивых коттеджей манил ее, как манит несчастных сирот, обитающих в Двад­цать третьем Государственном Интернате, за­пах свежего хлеба, который выпекают для них каждое утро в огромных печах на кухне.

Спрятавшись в лесу, ребята склоняются над сумкой, как будто она полна новогодних подар­ков. Там обнаруживается пара брюк и синий свитер на пуговицах, который приходится впо­ру Коннору. Куртка подходит Льву. Для Рисы ничего не находится, но это не страшно. Она может пойти к другому дому и повторить свой номер с «Диди».

— Я по-прежнему не понимаю, какой смысл менять одежду, — замечает Коннор.

— Ты когда-нибудь телевизор смотрел? — спра­шивает Риса. — Есть такие передачи, где пока­ лывают, как полицейские ловят преступников. Так вот, в ориентировках, которые рассылают­ся по участкам, всегда описывается одежда, в которой их видели в последний раз.

— Мы же не преступники, — возражает Кон­нор, — мы в самоволке.

— Мы нарушители, — замечает Лев. — То, что мы делаем, подпадает под действие федераль­ных законов.

— Что именно? Кража одежды? — спрашивает Коннор.

— Нет, кража самих себя. Когда было подписа­но разрешение на разборку, мы стали государ­ ственной собственностью. Мы ушли в самовол­ку и автоматически сделались федеральными преступниками.

Рисе разъяснения Льва не нравятся, а Коннору и подавно, но ребята решают, что думать об этом бессмысленно.

К сожалению, опасное вторжение в посе­лок совершенно необходимо. Возможно, поз­же, когда начнется рабочий день, они найдут библиотеку и смогут скачать карту района. Имея карту, можно передвигаться по лесу, не опасаясь заблудиться или выйти не туда, куда нужно. Если знать, где что находится, можно выходить из леса только в случае крайней не­обходимости, и тогда их не поймают. Ходят слухи, что в лесах скрываются целые общины беглецов, не желающих быть разобранными на органы. Если им посчастливится, они набредут на одну из таких коммун.

Осторожно продвигаясь в глубь жилого района, ребята встречают молодую женщину, почти девочку, лет девятнадцати, не более. У нее странная походка — девушка прихрамы­вает, как будто после аварии. Риса готовится к худшему — девушка может узнать их, — но та проходит мимо, не глядя в глаза, и, прибавив