Коннору вопрос не нравится. По многим причинам.

— Ты хочешь спросить, почему меня хотели отдать на разборку? Как видишь, не отдали.

— Отдадут, если поймают.

Коннору хочется врезать парню по самодо­вольной физиономии как следует, чтобы сбить спесь, но он сдерживается. Не для того же он спасал мальчишку, чтобы избить.

— Так вот, значит, как это бывает, — говорит Коннор. — Ты правда всю жизнь ждал, пока те­бя принесут в жертву?

Он хотел подколоть парня, но тот неожи­данно воспринимает вопрос всерьез.

— Это гораздо лучше, чем идти по жизни, не зная, с какой целью ты это делаешь.

Теперь Коннор не уверен, хотел ли мальчик умышленно задеть его или нет. Получается, его, Коннора, жизнь вроде как бессмысленна. Ему начинает казаться, что не он привязал Льва к дереву, а наоборот.

— Думаю, все могло быть еще хуже, — говорит он. — Мы могли бы кончить, как Хэмфри Данфи.

Услышав это имя, Лев удивляется:

— Ты тоже слышал эту историю? Я думал, ее рассказывают только там, где живу я.

— Не-а, — говорит Коннор. — Ее везде рассказывают.

— Это байка, — вклинивается в разговор Риса, которая, оказывается, уже проснулась.

— Может быть, — соглашается Коннор. — Но однажды мы с приятелем пытались это прове­рить, получив незаконный доступ к одному из школьных компьютеров. Мы вышли на сайт, на котором была эта история, и выяснили, что его родители сошли с ума. А потом компьютер просто сломался. Оказалось, мы вызвали на се­бя вирусную атаку. Все, что было на локальном сервере, оказалось стерто. Случайность, скаже­те? Я так не считаю.

Лев не возражает, но Риса, видимо, возму­щена.

— Знаешь, я никогда не кончу, как Хэмфри Данфи, — говорит она, — потому что нужно для начала иметь родителей, которые могут сойти с ума, а у меня их нет.

Риса садится. Коннор отрывает взгляд от тлеющего костра и видит, что уже рассвело.

— Если мы не хотим, чтобы нас поймали, — за­мечает Риса, — нужно снова сменить направле­ние. И надо подумать о маскировке.

— А что можно сделать? — спрашивает Кон­нор.

— Пока точно не знаю. Для начала сменить одежду. Изменить прически. Искать будут двух мальчиков и девочку. А я могла бы подстричься под мальчика.

Коннор внимательно смотрит на Рису и улыбается. Риса красивая. Арианна тоже краси­вая, но Риса лучше. Арианна все время прибегает к ухищрениям: красится, впрыскивает в глаза пигмент и тому подобное. Риса естествен­на и при этом очень красива. Коннор осторож­но дотрагивается до ее волос.

— Не думаю, что ты можешь сойти за маль­чика...

Неожиданно Риса молниеносным движени­ем выкручивает ему руку, заводит ее ему за спи­ну и лишает возможности двигаться. Коннору так больно, что он даже охнуть не может.

— Эй, эй, полегче, — с трудом произносит он.

— Еще раз тронешь, руку оторву, — говорит Риса. — Понял?

— Да, да, хорошо. Без рук. Я понял.

Лев, сидя у корней дуба, к которому его при­вязал Коннор, заливисто смеется. Видимо, ему приятно видеть Коннора в таком неловком положении.

Риса отпускает руку. Коннору уже не так больно, но плечо все еще ломит.

— Да что ты, в самом деле, — говорит он, ста­раясь не показывать, что ему все еще больно. — Я же не имел в виду ничего плохого. У меня и в мыслях не было тебя обидеть.

— Теперь и не будет, — отчеканивает Риса, хотя заметно, что она сожалеет о том, что причи­нила Коннору боль. — Не забывай о том, что я жила в интернате.

Коннор понимающе кивает. Он слышал о детях, живущих в государственных интернатах. Им приходится защищать себя с младенчества, иначе жизнь будет несладкой. Кроме то­го, у Рисы на лице написано, что она недотро­га, и он должен был сразу понять это.

— Извините, — говорит Лев, — но я не могу ид­ти, если вы меня не отвяжете.

Коннору опять не нравится его взгляд.

— Откуда мне знать, может, ты опять убе­жишь?

— Я не прошу тебя мне доверять, — говорит Лев. — Сейчас я заложник. Но если ты меня от­вяжешь, я стану таким же беглецом, как вы. По­ка я связан, мы враги. Развяжешь, станем друзь­ями.

— Ладно, если обещаешь не убегать, — согла­шается Коннор.

Риса начинает нетерпеливо распутывать ку­ски лиан, которыми связан мальчик.

— У нас нет выбора, — говорит она, — либо мы его развязываем, либо оставляем здесь. При­дется рискнуть.

Коннор становится рядом на колени, чтобы помочь ей, и вскоре Лев свободен. Он под­нимается на ноги и потягивается, потирая пле­чо, в которое угодила пуля с транквилизато­ром. Может, думает Коннор, он уже перестал чувствовать себя жертвенным бараном. Хочет­ся верить, что желание жить окажется сильнее и он начнет трезво смотреть на вещи.

В лесу все чаще попадаются обрывки упаковки, кусочки пластика и прочий мусор, который, как известно, всегда свидетельствует о близости очага цивилизации. Рисе это не нравится. Если рядом город, значит, люди, живущие в нем, могут их узнать. Фотографии всех троих наверняка показывали в утренних новостях.

Риса понимает, что полностью исключить контакты с людьми не получится. Шансов ос­таться незамеченными, особенно в густонасе­ленных районах, практически нет. Их никто не должен узнать, но в то же время обойтись без помощи других людей не удастся. Обращаться к кому-то все равно придется.

Коннор, как всегда, рад поспорить, когда Риса делится с ним своими соображениями.

— Зачем нам посторонние? — спрашивает он, глядя на следы жизнедеятельности человека, встречающиеся уже повсеместно. Ребята про­ходят мимо полуразвалившейся, поросшей мхом каменной стены и ржавой металличес­кой вышки, служившей опорой высоковольт­ной линии во времена, когда электричество еще передавали по проводам. — Не нужен нам никто. Сами возьмем, что надо.

Риса вздыхает, стараясь держать себя в руках.

— Я понимаю, что то, что нам нужно, можно украсть, — говорит она терпеливо, — но это не­ правильно. Ты так не считаешь?

Коннору неприятно, что Риса сочла его че­ловеком, не чуждым воровства.

— А ты считаешь, люди дадут нам поесть или что там еще нам понадобится просто так, по доброте душевной? — запальчиво спраши­вает он.

— Я так не считаю, — говорит Риса, — но если мы все как следует обдумаем и не будем прини­мать скоропалительных решений, может быть, воровать не придется.

От ее слов, а может, от того, что она гово­рит с ним, как с ребенком, Коннор приходит в бешенство. Риса замечает, что Лев за ними пристально наблюдает, не вмешиваясь в разго­вор. Если он решил бежать, думает Риса, сей­час самое время. Неожиданно ей приходит в голову, что их с Коннором спор — отличная воз­можность проверить, хочет ли Лев остаться с и ими или тянет время, дожидаясь подходящего момента, чтобы сбежать.

— Куда это ты пошел?! — рычит она на Конно­ра, чтобы подлить масла в огонь, краем глаза следя за Львом. — Я, между прочим, еще не за­кончила!

— А кто сказал, что я должен тебя слушать? — спрашивает Коннор, вновь поворачиваясь к ней.

— Если бы у тебя были мозги, ты бы меня слушал!

Коннор подходит совсем близко к Рисе, на­рушая границы личного пространства. Это ей не нравится.

— Мозгов нет, говоришь? Да если бы не я, ты бы уже сидела в заготовительном лагере! — го­ворит