поток прорвался. Казалось, каждый на борту, включая моторное отделение и офицеров команды, делали свои ставки. Суммы варьировались от 5 долларов до 5 тысяч долларов, пассажиры ставили либо на русского, либо на румына.

Подозрительный казначей доложил капитану.

— Никогда не видел ничего подобного, сэр. Настоящая паника. Почти все держат пари. У меня уже собрано двести тысяч долларов. Капитан рассматривал казначея, размышляя.

— Вы говорите, мисс Уитни собирается играть с Мельниковым и Негулеску одновременно?

— Да, капитан.

— Вы проверили, что двое мужчин действительно Петр Негулеску и Борис Мельников?

— Конечно, сэр.

— Нет ли опасности, что они умышленно проиграют игру?

— Нет, что вы, с их-то самолюбием… Я думаю, они прежде согласятся умереть. И если они проиграют этой даме, то уж лучше им отправиться сразу домой.

Капитан почесал затылок.

— А что вы знаете о мисс Уитни и мистере Стивенсе?

— Ничего особенного, сэр. Что я могу точно сказать, так это то, что они путешествуют отдельно.

И капитан вынес свой вердикт.

— Тут попахивает чем-то этаким, и своей властью я мог бы остановить игру. Но, однако, будучи немножко знатоком, скажу, что жульничать в шахматах невозможно. Пусть матч состоится. — Он подошел к письменному столу и вытащил черный кожаный бумажник.

— Пожалуйста, поставьте 50 фунтов за меня. На гроссмейстеров.

В десять вечера в Королевской Комнате набилось множество пассажиров, в основном первого класса, и те, которые смогли проскользнуть из второго и третьего классов, офицеры и члены команды, бывшие в тот вечер свободными. В соответствии с требованием Джеффа Стивенса, для турнира выделили две комнаты.

Один стол располагался в центре Королевской Комнаты, второй — в центре смежного с ней салона. Тяжелые портьеры разделяли два импровизированных зала.

— Чтобы игроки не отвлекали друг друга, — объяснил Джефф. — И мы просим зрителей оставаться в той комнате, которую они выбрали.

Вокруг столов протянули бархатный шнур, чтобы сдерживать толпу.

Зрители вокруг чувствовали себя свидетелями действа, которого никогда еще не видели. Они ничего не знали об очаровательной молодой американке, за исключением того, что она взялась за непосильную ей — как и для любого другого — затею играть против великих Негулеску и Мельникова одновременно и сыграть хотя бы вничью.

Джефф коротко представил Трейси гроссмейстерам перед началом игры. Трейси казалась гречанкой в зеленом шифоновом платье с одним открытым плечом. Огромные глаза сверкали на бледном лице.

Петр Негулеску внимательно смотрел на нее.

— Вы выигрывали во всех национальных турнирах, в которых участвовали? — Да, — правдиво ответила Трейси.

Он только пожал плечами.

— Никогда не слышал о вас.

Борис Мельников грубо добавил:

— Вы, американцы, даже не знаете, что делать с деньгами. Хочу думать, что вы заранее

все обдумали. Мои победы делают мою семью счастливой. Трейси сверкнула зелеными глазами.

— Но вы не выиграете, мистер Мельников. Мельников грубо рассмеялся.

— Дорогая леди, не знаю, кто вы, но зато знаю, кто я. Я великий Борис Мельников. Пробило 10 часов вечера. Джефф оглянулся и увидел, что оба салона забиты до отказа зрителями.

— Время начать матч.

Трейси села за стол напротив Мельникова и в сотый раз задумалась над тем, как ей выкрутиться.

— Не думайте ни о чем, — успокоил ее Джефф. — Доверьтесь мне.

И, как дура, она доверилась ему.

Я, наверное, совсем сошла с ума, подумала она.

Она играла против двух величайших шахматистов в мире, ничего не зная об игре, получив лишь пару уроков от Джеффа.

И вот наступил великий момент. Трейси чувствовала, как трясутся ее ноги. Мельников обернулся к зрителям и усмехнулся. Затем прошипел стюарду: — Принесите коньяк «Наполеон».

— Чтобы все было по справедливому, — обратился к нему Джефф, — я предлагаю вам играть белыми, вы будете первым, а в игре с мистером Негулеску белыми будет играть мисс Уитни.

Оба мастера согласились.

Наконец, установилась тишина, и Мельников сделал первый ход, разыграл королевский гамбит и передвинул королевскую пешку.

— Я не просто собираюсь победить ее. Я собираюсь просто разбить ее.

Он взглянул на Трейси. Она посмотрела на доску, кивнула и, не сделав хода, встала.

Стюард расчистил ей дорогу сквозь толпу, и Трейси направилась во второй салон, где за столом ожидал ее Петр Негулеску. Трейси уселась напротив и отметила, что и здесь было не меньше сотни зрителей.

— О, маленькая голубка. Вы уже победили Бориса? — сказал Негулеску и засмеялся собственной остроте.

— Я этим занимаюсь сейчас, мистер Негулеску, — тихо ответила Трейси. Она наклонилась вперед и поставила королевскую пешку на два поля вперед. Негулеску взглянул на нее и усмехнулся. Через час у него был назначен массаж, но он планировал завершить работу еще раньше. Он передвинул черную ферзевую пешку на два квадрата. Трейси взглянула на доску и поднялась. Стюард провел ее к Борису Мельникову.

Трейси села за столик и пошла черной ферзевой пешкой, как Петр Негулеску. В задних рядах она увидела, как Джефф одобрительно кивнул ей. Без всяких колебаний, Борис Мельников перевел белого ферзевого слона через два поля.

Две минуты спустя за столом Негулеску Трейси пошла белым ферзевым слоном через два поля.

Негулеску сыграл королевской пешкой. Трейси поднялась и направилась к столу Бориса Мельникова и сыграла королевской пешкой.

Ого! Да она не совсем любительница, думал Борис Мельников. Посмотрим, как она ответит на этот ход.

Он напал ферзевым конем на ферзевого слона.

Трейси посмотрела на его ход, кивнула и вернулась к Негулеску, где полностью скопировала ход Мельникова. Негулеску двинул пешку ферзевого слона через две клетки, и Трейси вернулась к Мельникову и повторила ход Негулеску.

С растущим изумлением два гроссмейстера обнаружили, что играют против великолепного шахматиста. Как ни умны были их ходы, оппонент достойно отражал удары.

Из— за того, что они находились в разных залах, у Бориса Мельникова и Петра Негулеску даже не возникло подозрения, что они играют друг против друга. Каждый ход Мельникова Трейси повторяла с Негулеску, и наоборот, ход Негулеску использовала против Мельникова.

Между тем, великие игроки достигли середины игры и казались уже не такими самодовольными. Они уже боролись за свою репутацию. Они вышагивали вокруг столов, со злостью швыряли сигареты на пол. Трейси казалась спокойной.

Вначале, для того чтобы быстро закончить игру, Мельников пытался жертвой коня дать возможность белому слону давить на оборону черного короля. Трейси тут же повторила этот ход с Негулеску. Негулеску схватился за голову и задумался, потом отверг жертву прикрытием незащищенного фланга и, когда Негулеску предложил слона, чтобы продвинуть вперед ладью в белый седьмой ряд, Мельников отказался,