У Максин защемило сердце. Она скользнула к Лу и села рядом с ним, обняв его рукой за плечи.

— Он… умер?

Лу кивнул:

— От лейкемии.

— Боже мой.

Он покачал головой:

— Я так и не сумел смириться с этой утратой. Нам с женой было очень тяжело. Я с головой погрузился в работу, а у нее началась депрессия. Она хотела родить другого ребенка, а я и слышать не хотел об этом. Мне ненавистна была мысль о том, что с ним может случиться то же самое, что с Джимми. Мы расстались, она нашла другого. Конец истории.

— Конец истории? — Он не сообщил ей ничего конкретного. Макс дрожала всем телом. Рассказ Лу очень расстроил ее, и она могла лишь вообразить, что чувствовал он сам. — Конец истории, Лу? Я так не думаю.

— Мне больше нечего добавить.

— Сколько лет назад это произошло?

Он пожал плечами:

— В этом году Джимми исполнилось бы пятнадцать.

Она закрыла глаза:

— Мне жаль. Мне так жаль.

— Да, я знаю, Макс. Все в порядке. Это было давно.

— Ничего не в порядке. Черт возьми, после такого жизнь никогда не возвращается в прежнее русло. Неудивительно, что ты… такой, каким стал.

Он бросил на нее косой взгляд:

— Каким же я стал?

Максин не могла отвести взгляд от его лица. Всем своим существом она стремилась обнять его, успокоить, стереть глубокие тени беспокойства, которые залегли у него под глазами. Но она не могла этого сделать, он просто не позволил бы ей подобного.

— Ты… кажешься очень одиноким и замкнутым. Никого к себе близко не подпускаешь. Иногда мне кажется, что ты запер истинного себя в темнице, скрытой в глубинах твоей души, хотя я и не могу понять почему.

Лу плотно сжал губы, словно обдумывая слова девушки, затем покачал головой:

— Я просто таков, каким являюсь. У меня нет психологических травм, с которыми я не смог справиться. Скорее, я настолько устал от жизни, что душа моя загрубела и потрескалась, как старая кожа. — Он пожал плечами. — Но меня это вполне устраивает.

— Не сомневаюсь. Старую кожу ничто не может ранить.

Лу презрительно фыркнул. Максин прикоснулась рукой к его щеке, глядя ему прямо в глаза.

— Мне очень жаль, что ты потерял своего маленького сына, Лу. Из тебя получился бы отличный отец.

Он резко поднялся на ноги.

— Ложись спать, Макс. Тебе нужно отдохнуть. Завтра нам предстоит много дел.

Она кивнула:

— Доброй ночи, Лу.

— Доброй. Запри за мной дверь.

Он ушел.

Максин соскользнула с постели и закрыла замок, зная, что он стоит сейчас с другой стороны и слушает, когда раздастся щелчок. Потом она выждала некоторое время, чтобы он точно ушел в свой номер, полагая, что пяти минут будет вполне достаточно.

Максин тщательно обдумала новые факты его биографии, открывшиеся ей сегодня. Неудивительно, что он боялся начинать новые отношения. Он еще не исцелился от своего неудачного брака и потери ребенка. Он не позволял себе исцелиться.

Она знала Лу. Все, что он делал, он делал либо хорошо, либо сдавался. Она любила подшучивать над ним по поводу того, что, однажды попробовав играть в гольф и зарекомендовав себя никудышным игроком, он никогда больше не выходил на поле.

Лу был хорошим полицейским. Нет, не просто хорошим, а превосходным. В противном случае, еще будучи новобранцем, он вышел бы в отставку и стал бы осваивать другую сферу деятельности.

Итак, он был женат, и брак его потерпел фиаско. У него был сын, но он умер. Лу решил для себя, что подобное не должно больше повториться, поэтому стал сторониться женского общества.

Максин закрыла глаза. Очевидно, достучаться до него будет еще более сложной задачей, чем она могла себе вообразить.

Усилием воли она заставила себя сосредоточиться на более насущной проблеме. Она посмотрела на радиочасы, но, не будучи абсолютно уверенной, что Лу собрал их правильно, стала мысленно отсчитывать время, собирая и рассовывая по карманам кредитную карточку, блокнот с ручкой и фонарик. Затем она отперла дверь и выскользнула наружу.

На улице не было ни души, лишь откуда-то издалека доносилось пение цикад. Максин почувствовала соленый воздух с моря, из чего заключила, что побережье недалеко отсюда. В небе сияла луна, заливая окрестности тусклым светом и компенсируя неработающий фонарь, который мрачным стражем возвышался в дальней части парковки.

Максин быстро и бесшумно ступала босыми ногами, направляясь в главный офис мотеля. Прижавшись лбом к оконному стеклу и сложив ладони лодочкой, она стала вглядываться в его темные глубины.

Внутри никого не было. Подергав ручку двери, девушка убедилась, что замок заперт, но это обстоятельство ее ничуть не обескуражило. Еще днем она все разузнала. Скользнув за угол здания, Макс подошла к окну, довольно старому, и легко открыла его, просунув кредитную карту между створками, затем осторожно забралась в офис.

Помещение было совсем крошечным, причем большая часть была занята стойкой регистрации, за которой виднелась дверь. Она была закрыта. Максин не могла бы с уверенностью сказать, вела ли она в другой, больший по размеру, офис или в маленькую жилую комнату. Если последняя догадка верна, то тот прыщавый менеджер мог появиться в любой момент.

Двигаясь совершенно беззвучно, девушка вытащила из кармана джинсов фонарик и принялась осматриваться вокруг. Зайдя за стойку регистрации, она обнаружила под ней регистрационную книгу. Положив ее на стойку, она нашла запись о собственном прибытии. Затем стала переписывать в блокнот имена, адреса, номера телефонов, останавливающихся в этом мотеле раньше. Она решила записать так много, как только удастся. В действительности эта гостиница не могла похвастаться обилием гостей.

Внезапно она услышала едва различимый звук и замерла на месте. Возможно, это всего лишь ее собственная кровь стучит в висках. Она оглянулась, но дверь по-прежнему была закрыта.

Макс аккуратно вырвала листок с записями из блокнота, сложила его и спрятала в карман джинсов. Затем снова принялась переписывать данные.

Она поспешно копировала третью страницу регистрационной книги, когда голова ее буквально взорвалась от боли. В сознании вспыхнул ослепительный белый свет, а мгновение спустя все погрузилось во тьму.

Лу никак не удавалось заснуть, что было неудивительно.

Он все гадал, как Максин удавалось заставлять его делать именно то, чего хотелось ей самой? Он рассказал ей о событиях своей жизни, которыми вот уже более десяти лет ни с кем не делился.

Черт, как ей, в самом деле, это удается? Они знакомы вот уже десять лет, и все это время он воспринимал ее заигрывания как ничего не значащий флирт. Конечно, до дела Фрэнка Стайлса они были