глупость будет твоя сестра».

Он кивнул, чтобы показать, что сделает все, что ему велят, даже если своими действиями он подвергнет риску старых друзей. На кону — жизнь Делии. Он ее брат, и его обязанность — заботиться о ней, что бы ни случилось.

Но ему совсем не нравилось, что голос требует к себе Сторми. Джей когда-то был влюблен в эту девушку, возможно, чувство сохранилось и по сей день.

Вампир, который улавливал малейшие мысли молодого человека, очень удивился, узнав об этом.

«Что с ней случилось?» — спросил он.

— Хотел бы я знать, — отозвался Джейсон. Бросив косой взгляд на Максин, он добавил: — Что произошло со Сторми, я имею в виду.

Та лишь кивнула.

Вампир понимал, что они быстро приближаются к границе зоны его влияния. Он мог бы остановить их, но в этом не было необходимости. Читая мысли молодого человека, он не сомневался, что тот непременно вернется назад и привезет с собой Темпест, потому что любит сестру больше всего на свете.

«Тогда отвези ее в больницу, но проследи, чтобы она там не задерживалась. Я хочу, чтобы она вернулась в Эндовер до наступления утра! Ты меня понял?»

— Да, — произнес молодой человек, — я понял.

Голова его прояснялась, и он отвернулся к окну, чтобы глотнуть свежего воздуха, чувствуя, как к нему возвращаются силы.

Лежащая на заднем сиденье Сторми застонала.

К тому времени как Лу припарковал машину на больничной стоянке и выбрался из нее, Сторми уже пришла в себя и принялась отчаянно возражать. Он заключил это по движению ее губ и яростному выражению лица, пока Максин с Джейсоном силой вытаскивали ее из «джипа» и вели к входу в больницу.

Лу набрался мужества и присоединился к маленькой компании, хотя ему ужасно не хотелось этого делать.

Максин увещевала:

— Ну давай же, Сторми, будь благоразумной. Нужно пройти обследование, чтобы убедиться, что с тобой действительно все в порядке.

— Если я увижу еще одного чертова доктора, можешь сразу вести меня к психиатру, — сопротивлялась Сторми.

Подойдя к ним, Лу не смог сдержать улыбку, но Сторми одарила его сердитым взглядом, способным сразу лишить благоприятного расположения духа.

— Нечего так на меня смотреть, — примирительно сказал он. — Я только пришел.

— Да, спасибо, Лу, — резко произнесла Макс. — Сторми, не слушай его. Это была его идея — отвезти тебя в больницу.

— Я в полном порядке, — процедила она сквозь сжатые зубы.

— Вероятно, так и есть, — согласился Лу, — и нам не о чем волноваться. Просто скажи еще раз ту странную фразу, что ты произнесла в лесу, и никто не станет заставлять тебя идти на прием к врачу сегодня. Договорились?

Почуяв недоброе, Сторми удивленно вскинула брови:

— Что еще за странная фраза? Что ты имеешь в виду?

— Подожди минутку, я ее где-то записал.

Он принялся рыться в карманах с самым невинным выражением лица, отмечая про себя, что Максин с любопытством наблюдает за его действиями. Очевидно, его тактика внушала ей некоторые опасения. Когда у туристического центра Максин разговаривала с Беком на повышенных тонах, Лу почувствовал огромное облегчение. В душе его зародилась надежда, что, возможно, она не так уж и беспрекословно доверяет старому приятелю, как говорит. Наконец он нашел кусочек бумаги, обрывок чека с автозаправки.

— Я, конечно, записал только звуки. — Прочистив горло, он старательно воспроизвел фразу: — Cine scoate sabia de sabia va pieri. — Затем посмотрел на Макс, ища поддержки. — Правильно сказал, как тебе показалось?

— Кажется, да, — согласилась она. — Хотя у тебя ужасное произношение, общий смысл передал верно. — На краткое мгновение она посмотрела Лу прямо в глаза, и он прочел в ее взгляде признательность, насмешку и слабую тень былого восхищения, которым она щедро одаривала его раньше.

Он скучал по проявлениям этих чувств и не представлял, что будет делать, если их странная дружба с Безумной Макси закончится. Больше всего на свете он боялся, что сам все разрушил, но взгляд, которым они обменялись, давал ему надежду на то, что еще не все потеряно и их отношения можно спасти.

Максин повернулась к подруге, которая по очереди подозрительно осматривала своих друзей. Лу подумал, что их четверка и вправду выглядит довольно странно, стоя на залитой светом фонарей парковке у больницы и болтая всякий вздор.

— О чем вы говорите? — потребовала ответа Сторми. — Когда это я произносила подобную фразу?

— Ты сказала это и много чего еще. Но я записывал в темноте, — пояснил Лу, — поэтому не думаю, что вам понравится, если я произнесу еще что-нибудь на этом странном языке. Ты сказала это, когда над тобой склонился волк.

— Волк? Какой еще волк?

— Вообще-то, Лу, она молчала до тех пор, пока ты не взял хищника на прицел, — внесла ясность Макс. — У меня сложилось впечатление, что она хотела защитить животное, говоря тебе, чтобы ты не стрелял.

— Ребята, что вы плетете?

Максин придвинулась к ней ближе, и в глазах ее светилось неподдельное беспокойство.

— Посмотри на свою блузку, Сторми, — предложила она.

Девушка последовала ее совету и увидела, что ткань порвана в нескольких местах. Также она заметила отпечаток лапы повыше груди. Брови ее удивленно поползли вверх, губы задрожали.

— Боже мой! — воскликнула она.

— Ты… ты подалась вперед и погладила волка, — пояснила Макс. — В жизни не видела ничего подобного! Ты приласкала его, и он перестал рычать, опустился на землю и убежал прочь.

Сторми воззрилась на подругу влажными от слез глазами.

— Так почему же я ничего не помню?

— Не знаю, малышка. Правда, не знаю. Именно поэтому мы и приехали сюда, чтобы все выяснить. — Максин обняла Сторми. — Но все будет хорошо. Мы здесь, рядом.

Девушка выпрямилась, но в ее манере держаться и говорить больше не было и намека на неповиновение. В ее по-детски голубых глазах читался страх. Страх и смятение.

— Интересно, что это был за язык? — спросила Максин, когда они шли в приемный покой.

Лу пожал плечами:

— Думаю, такого языка вообще не существует. Сторми говорит на каком-либо иностранном языке?

— Нет, — ответила Максин.

— Неправда, — возразила девушка с легким намеком на юмор в голосе. — Я говорю по-испански.

Всем было известно, что ее познания испанского были, мягко говоря, весьма скудны.

— Разве это испанский, Сторми? — спросила Макс.

Вздохнув, она опустила голову.

— Нет. Никогда не слышала ничего подобного. И я не помню, чтобы говорила подобное. И про волка тоже не помню. Боже мой, ну уж про волка я точно не могла бы забыть!

Максин кивнула:

— Как только он убежал, ты лишилась чувств и находилась без сознания, пока мы не привезли тебя сюда. Будем считать, что ты была дезориентирована.