Мистер Икс смотрел, как Билли Риддл заходит в офис. На человеке была темно-синяя рубашка-поло и шорты цвета хаки. Он выглядел загорелым и производил впечатление крепкого, полного сил парня.

Дюжего, как сказали бы во времена давно ушедшей юности мистера Икса.

— Сэнсэй, — Билли склонил голову в поклоне.

— Как дела, сынок?

— Я все обдумал.

Ожидая ответа, мистер Икс с удивлением осознал, насколько его волнует принятое Риддлом решение.

— Я хочу на вас работать.

Лессер улыбнулся.

— Это хорошо, сынок. Очень хорошо.

— Так что от меня требуется? Я должен заполнить какие-то бумаги для академии?

— Все немного сложнее. И на самом деле ты будешь работать не на академию.

— Но я думал, вы сказали…

— Билли, тебе необходимо узнать еще кое-что. И, помимо всего прочего, существует небольшая тонкость с обрядом вступления.

— Вы имеете в виду испытание? Потому что это не проблема. Я уже проходил через пару таких, когда играл в американский футбол.

— Я боюсь, тут всё несколько страшнее. Но не стоит беспокоиться, я сам прошел через это и знаю, что ты прекрасно справишься. Я расскажу, что тебе надо принести с собой, и буду рядом. Все время.

В конце концов, Омега в деле — это зрелище, которое вам никак не хотелось бы пропустить.

— Сэнсэй, я, ээ… — Риддл прочистил горло. — Я только хочу, чтобы вы знали — я вас не подведу.

Мистер Икс медленно растянул губы в улыбке, подумав, что это лучшая часть его работы.

Он встал и подошел к Билли. Положив руку на плечо Риддла, он стиснул его и, встретившись с парнем взглядом, вгляделся в широко распахнутые голубые глаза.

Билли с легкостью погрузился в транс.

Мистер Икс наклонился вперед и осторожно снял с уха Риддла бриллиантовую серьгу. Затем помассировал мягкую мочку, сжав ее большим и указательным пальцами.

Его голос был низким и тихим.

— Я хочу, чтобы ты позвонил своему отцу и сказал, что съезжаешь прямо с этого момента. Скажи ему, что нашел работу и начинаешь напряженную программу обучения.

Мистер Икс снял с руки Риддла «Ролекс»[137] из нержавеющей стали, а затем оттянул воротник рубашки парня. Потянувшись внутрь, к затылку, он пробежал пальцем по платиновой цепи, которую Билли носил вокруг шеи. Легко отцепив замочек, расстегнул цепочку, и звенья плавно скользнули ему в ладонь. Металл нагрелся, вобрав в себя тепло человеческой кожи.

— Когда будешь разговаривать с отцом, сохраняй спокойствие, что бы он ни сказал. Ты убедишь его, что тебя ждет многообещающее будущее и что тебя выбрали для очень важного назначения среди множества претендентов. Ты сообщишь ему, что он всегда сможет связаться с тобой по сотовому, но не увидеться лично, т. к. тебе придется много ездить.

Мистер Икс провел рукой по груди Билли, ощутив под пальцами упругие мышцы, теплоту жизни, бурлящую энергию молодости. «Какая мощь в этом теле», мелькнула мысль. Какая великолепная сила.

— Ты не станешь упоминать академию. Не будешь раскрывать моего участия в этом деле. И не расскажешь ему, что переезжаешь ко мне, — проговорил мистер Икс прямо на ухо Билли. — Ты сообщишь отцу, что сожалеешь обо всех совершенных тобой дурных поступках. Скажешь, что любишь его. А потом я заеду и заберу тебя.

Ровное дыхание Билли подтверждало его молчаливое согласие, и мистеру Иксу вспомнилась собственная церемония вступления. И на какое-то краткое мгновение ему стало жаль, что он не обдумал тогда более тщательно то предложение, которое так поспешно принял десятилетия назад.

Сейчас он был бы уже пожилым человеком. Стариком, быть может, у него даже были бы внуки, если бы он однажды отыскал женщину, которую бы смог вынести рядом с собой хотя бы временно. И вел бы вполне обычную жизнь, может, работал бы на одной из бумажных фабрик, или на бензозаправке. Был бы одним из сотен миллионов других безымянных мужчин, которых пилят собственные жены и которые выпивают с приятелями, проводя свои лучшие дни в дымке окружающей их неудовлетворенности, потому что они ничего из себя не представляют.

Но он был бы жив.

Вглядываясь в ярко-голубые глаза Билли, мистер Икс размышлял, стоила ли игра свеч. Поскольку он больше не принадлежал самому себе, а был лишь слугой прихотей Омеги. Старшим слугой, так сказать, но все-таки слугой.

И некому будет по нему скорбеть.

Либо потому, что он не прекратит дышать… либо потому, что никто не станет по нему скучать, когда он испустит свой последний вздох.

Лессер нахмурился.

Не то, чтобы все это имело какое-то значение. Потому что пути назад не было. Что и узнает сегодня на собственной шкуре Билли Риддл.

Мистер Икс освободил разум и тело парня.

— Так тебе все понятно? — тихо поинтересовался он.

Билли оцепенело кивнул и оглядел себя, будто задаваясь вопросом, что тут сейчас произошло.

— Хорошо, теперь дай-ка мне твой сотовый, — дождавшись, когда Билли протянет телефон, мистер Икс улыбнулся. — Что нужно сказать, сынок?

— Да, сэнсэй.

Бет проснулась в постели Рофа. По всей видимости, он вернулся когда-то днем и перенес ее к себе в комнату.

Его грудь прижималась к ее спине. Рука обвилась вокруг ее тела. Ладонь лежала у нее между ногами.

Его эрекция, тяжелая и горячая, упиралась ей в бедро.

Бет перевернулась. Глаза Рофа были закрыты, а дыхание оставалось глубоким и размеренным. Она улыбнулась, мельком подумав, что он желает ее даже во сне.

— Я люблю тебя, — шепнула она.

Его глаза распахнулись. Появившееся у Бет ощущение можно было сравнить с тем, когда на тебя неожиданно падают лучи прожекторов.

— Что, лилан? Ты в порядке? — а затем он резко отдернул руку, словно только сейчас осознав, где та лежит. — Прости. Я, ээ… Ты, наверно, не готова… так рано после…

Она взяла его ладонь и направила ее между своими бедрами, прижав к себе его пальцы.

Прикусив клыками нижнюю губу, Роф резко втянул в себя воздух.

— Я более чем готова для тебя, — прошептала она, обхватив его мощный член рукой.

Когда он застонал и придвинулся ближе, Бет поняла, что буквально чувствует, как бьется его сердце, как бежит кровь по его венам, как наполняются кислородом его легкие. Это было невероятно странно. Она могла с точностью ощутить, насколько он ее хочет, и не только потому, что поглаживала его плоть.

И когда он начал двигать пальцами, скользя в нее, ее собственное тело отозвалось на его нежность, и она знала, что он завелся еще сильнее. Каждый поцелуй, каждая ласка, каждое движение его языка и