Парень погладил Бет по спине и покачал головой.

— Не стану тебе лгать, коп. Бывает, человек становится помехой в наших делах. А если нечто представляет опасность для нашей расы, я убью их, кем бы или чем бы они ни были. Но я больше не стану, по своему обыкновению, допускать человеческие жертвы. И не только потому, что это грозит нам разоблачением, — встретившись глазами с Бет, он прижался к ее губам в поцелуе.

В этот момент остальные члены банды решили появиться в комнате. Их холодные взгляды заставляли Батча чувствовать себя букашкой под стеклом. Или ростбифом, который вот-вот разделают.

Мистер Нормальный вышел вперед и протянул ему бутылку скотча.

— Похоже, тебе не повредит чуток.

Да, ты считаешь?

Батч сделал большой глоток.

— Спасибо.

— Так что, теперь мы можем его убить? — поинтересовался парень с бородкой и в бейсбольной кепке.

Мужчина Бет резко произнес:

— Отвали, Ви.

— Почему? Он всего лишь человек.

— И моя шеллан наполовину человек. Парень не умрет только потому, что он — не один из нас.

— Иисусе, да ты никак сменил свою песенку.

— Так что тебе придется подхватить ее, брат.

Батч встал. Если уж тут намечается обсуждение его смерти, ему хотелось бы принять участие в дискуссии.

— Я признателен за поддержку, — сказал он мальчику Бет. — Но она мне не нужна.

Осторожно перехватив горлышко бутылки, на случай, если придется шарахнуть чертовой штукой по чьей-то башке, Батч направился к парню в бейсболке. Встав так близко, что их носы почти соприкасались, он чувствовал, как постепенно распаляется вампир, готовясь к драке.

— Счастлив принять вызов, говнюк, — сказал Батч. — Может, мне и не победить, но несколько грязных приёмчиков гарантирую, так что я успею накостылять тебе, пока ты меня убиваешь. — Он перевел взгляд на бейсболку парня. — Хотя и жаль выбивать дерьмо из другого болельщика «Ред Сокс».

Позади раздался взрыв смеха. Кто-то произнес:

— А это будет забавное зрелище.

Парень перед Батчем прищурился.

— Ты серьезно насчет «Сокс»?

— Родился и вырос в Саути[130]. До сих пор ухмыляюсь после 2004-го.[131]

Последовала долгая пауза.

Вампир фыркнул.

— Не люблю людей.

— Да, ну так и я по вам с ума не схожу, кровососы.

Снова тишина.

Парень погладил свою эспаньолку.

— Что за двадцать парней смотрят «Мировую серию»[132] по ящику?[133]

— «Нью-Йоркские янки»[134], - ответил Батч.

Вампир громко расхохотался, стащив с головы бейсболку и хлопнув ею о бедро. И вот так просто, напряжения в комнате как не бывало.

Батч перевел дыхание, чувствуя себя так, будто только что избежал столкновения с многотонным грузовиком. Сделав еще один большой глоток из бутылки, он решил, что ночка выдалась адски странной.

— Скажи мне, что Курт Шиллинг[135] не был богом, — потребовал вампир.

Остальные мужчины издали коллективный стон. А один пробормотал:

— Если он сейчас продолжит о Варитеке[136], я сваливаю отсюда.

— Шиллинг был настоящим бойцом, — ответил Батч, отхлебнув еще немного односолодового виски. Когда он предложил скотч вампиру, парень схватил бутылку и сделал крепкий глоток.

— Воистину, — подытожил вампир.

Зайдя в комнату, Марисса закружилась. Она ощущала, как развевается вокруг нее платье.

— Где ты была?

Резко остановившись, Марисса почувствовала, как юбка обвилась вокруг ног.

Хейверс сидел на кушетке, его лицо было в тени. — Я спрашиваю, где ты была?

— Прошу тебя, не нужно говорить в таком тоне…

— Ты встречалась с этим скотом.

— Он не…

— Не смей защищать его передо мной!

Она и не собиралась. Она собиралась сказать своему брату, что Роф выслушал ее обвинения и полностью признал свою вину за все, что было в прошлом. Что он извинился и действительно раскаялся. Что, хотя его слова не могли компенсировать все то, что произошло, она чувствовала, что ее услышали.

И что даже если ее бывший хеллрен и был причиной того, что Марисса пошла в дом Дариуса, осталась она не из-за него.

— Хейверс, прошу тебя. Все не так, как ты думаешь, — ведь Роф сказал ей, что собирается соединиться. И она… встретила кое-кого. — Ты должен выслушать меня.

— Нет, не должен. Я знаю, что ты все еще встречаешься с ним. Этого достаточно.

Хейверс встал с кушетки, двигаясь без своей обычной грации. Когда он ступил в полосу света, Марисса ужаснулась. Его кожа была серой, щеки ввалились. В последнее время он становился все более и более худым. Теперь Хейверс был похож на скелет.

— Ты болен, — прошептала она.

— Со мной все отлично.

— Переливание не помогает, не так ли?

— Не пытайся перевести разговор на другую тему! — он смерил ее взглядом. — Боже, я никогда не думал, что это может случиться. Я никогда не думал, что ты будешь скрывать что-то от меня.

— Я ничего не скрываю!

— Ты сказала мне, что разорвала Соглашение.

— Да.

— Ты лжешь.

— Хейверс, послушай меня…

— Довольно! — он встретился с ней глазами, когда открывал дверь. — Ты — это все, что у меня осталось, Марисса. Не проси меня вежливо стоять в стороне и быть свидетелем твоей гибели.

— Хейверс!

Дверь захлопнулась.

С мрачной решимостью она выбежала в холл. — Хейверс!

Он был уже на верхней площадке лестницы, и не захотел даже оглянуться, чтобы посмотреть на нее.