Когда она говорила, ее тон был строг, строг так же, как линии ее черного одеяния на фоне всего этого белого мрамора.

— Если ты собираешься умолять, воин, делай это должным образом. Встань на колени.

Роф заставил себя опуститься на землю, сгорая от ненависти к ней.

— Таким ты мне нравишься гораздо больше, — пробормотала она, вновь став сравнительно доброжелательной. — Так о чем ты говорил?

Он проглотил неприязненные слова, вынуждая себя казаться сдержанным, хотя это было откровенной ложью.

— Я люблю ее. Я хочу чествовать ее, а не только, чтобы она согревала мою постель.

— Ну, так относись к ней, как до?лжно. Но это не значит, что нужно проводить церемонию.

— Я не согласен, — и добавил, — при всем моем уважении.

Повисла долгая пауза.

— Ты не обращался ко мне за советом все эти столетия.

Роф поднял голову. — Именно это беспокоит Вас?

— Не задавай мне вопросов! — выкрикнула она. — Или я заберу у тебя эту полукровку быстрее, чем ты успеешь сделать следующий вдох.

Роф опустил голову и положил руки на мрамор.

Он ждал.

Ждал так долго, что уже хотел поднять взгляд и посмотреть, не ушла ли она.

— Я потребую от тебя одну вещь, — проговорила она.

— Скажите, какую.

— Ты станешь во главе своего народа.

Роф поднял голову, у него перехватило дыхание. Он не смог спасти своих родителей, он едва смог сделать все по правилам с Бет, а Дева-Летописица хочет, чтобы он взял на себя ответственность за всю проклятую расу?

— Что ты ответишь, воин?

Ага, как будто у него был выбор. — Как Вы пожелаете, Дева-Летописица.

— Это приказ, воин. Это не пожелание и не услуга, о которой я попрошу тебя, — она издала неопределенный сердитый звук. — Встань. Ты стер колени в кровь на моем мраморе.

Роф поднялся и встретился с ней глазами. Он продолжал молчать, предполагая, что она, наверно, собирается наложить на него еще какие-то обязательства.

Она заговорила с ним откровенно. — Ты совершенно не хочешь быть королем. Это очевидно. Но это твой долг по праву рождения, и самое время тебе доказать, что ты достоин своего наследия.

Роф запустил руку в волосы, из-за охватившего его страха напрягались мускулы.

Голос Девы-Летописицы смягчился. Немного. — Не волнуйся, воин. Я не оставлю тебя искать свой путь в одиночестве. Ты придешь ко мне, и я помогу тебе. Быть твоим советником — часть моего предназначения.

И это было хорошо, потому что Роф будет нуждаться в помощи. Он абсолютно не имел представления о том, как нужно править. Он умел убивать сотней различных способов, владеть собой в любом сражении, оставаться спокойным, когда весь проклятый мир полыхал в огне. Но попросите его обратиться к тысяче своих людей, собравшихся вместе? И у него сводило все внутри.

— Воин?

— Хорошо, я буду отчитываться перед Вами.

— Но это все еще не та услуга, которую ты должен оказать мне.

— Что… — он провел рукой по волосам. — Я беру свои слова обратно.

Она мягко рассмеялась. — Ты всегда быстро учился.

— Я буду работать над собой. — Раз уж он решил быть королем.

Дева-Летописица приблизилась к нему, при этом казалось, что она парит по воздуху, и Роф почувствовал аромат сирени. — Подставь ладонь.

Он протянул руку.

Черные складки всколыхнулись, когда она подняла руку. Что-то упало в его ладонь. Кольцо. Тяжелое золотое кольцо с рубином, размером с грецкий орех. Оно было настолько горячим, что Роф едва не уронил его.

Рубин Ночи.

— Ты передашь ей это от меня. И я буду присутствовать на церемонии.

Роф сжал подарок так сильно, что кольцо впилось ему в ладонь. — Вы окажите нам честь.

— Да, но мой приход преследует и другую цель.

— Услуга.

Она рассмеялась. — Потрясающе! Вопрос прозвучал, как утверждение. Ты, конечно, не удивишься, если я не стану потворствовать тебе. Теперь уходи, воин. Иди к своей женщине. Будем надеяться, что это хороший выбор.

Она повернулась и начала удаляться.

— Дева-Летописица?

— Мы закончили.

— Благодарю Вас.

Она остановилась у фонтана.

Черные складки всколыхнулись, когда она потянулась к падающим струям воды. Когда шелк соскользнул, возникло ослепительное сияние, как будто ее кости пылали, а кожа была полупрозрачной. В момент, когда она коснулась воды, в месте контакта появилась радуга, заливая белый внутренний дворик.

Роф хрипло выдохнул, потрясенный тем, что его зрение внезапно сфокусировалось. Внутренний дворик, колонны, цвета, она сама — все это неожиданно стало четким. Он сосредоточился на радуге. Желтый, оранжевый, красный, фиолетовый, голубой, зеленый. Цвета, как драгоценные камни, были настолько сверкающими, что, казалось, они рассекают воздух, и все же их яркая красота не была ему неприятна. Он впитывал в себя это зрелище, пытался охватить умом, удержать его.

Дева-Летописица повернулась к нему, опустив руку. Тотчас же цвета исчезли и его зрение вновь поблекло.

Она преподнесла ему маленький подарок, понял он. Так же, как вложила ему в руку кольцо для Бет.

— Ты прав, — сказала она мягко. — Я надеялась, что буду ближе к тебе. Мы с твоим отцом были связаны, а эти одинокие столетия были долгими и тяжелыми. Никакого почитания, никаких молитв, нет истории, которую можно сохранить. Я бесполезна. Забыта.

— Но есть кое-что похуже, — продолжила она. — Я вижу будущее, и оно зловеще. Выживание расы под вопросом. Ты не в состоянии справиться с этим в одиночку, воин.

— Я научусь просить помощи.

Она кивнула. — Мы начнем снова, ты и я. И мы будем сотрудничать, как это и должно быть.

— Как и должно быть, — пробормотал он, проверяя, как это звучит.

— Я приду к тебе и твоим братьям сегодня вечером, — сказала она. — И, следовательно, церемония будет проведена. Мы скрепим Соглашение — это справедливо, воин, и сделаем это по всем правилам. Ты примешь на себя ответственность за эту женщину.

У него было чувство, что Дева-Летописица улыбается.

— Мой отец сказал мне Ваше имя, — произнес он. — Я мог бы использовать его, если Вы пожелаете.

— Да, я желаю.

— Мы встретимся с Вами позже, Энелисс. Я все подготовлю.