Он покачал головой. — Детка, нет.
—
Черт. Она выглядела просто ужасно. Так, словно уже стояла на пороге смерти.
Если он повезет ее в реанимацию, она может не дожить и умереть по дороге в больницу. А если все же и доедет — может не дождаться оказания первой помощи. А метадон [115] мог лишь облегчить боли, а не избавить от зависимости.
— Помоги.
—
— Уоллес.
— Авеню?
Она кивнула.
Батч просто не позволял себе еще и думать. Он поднял ее на руки и вынес через дворик.
Вот он прищучит-таки этого ублюдка.
Роф скрестил на груди руки, облокотившись о стену гостиной. Все братья стояли сейчас перед ним, ожидая, пока он заговорит.
Тор тоже был здесь, хотя с той самой минуты, как он вместе с Вишесом переступил порог комнаты, отказывался встречаться с Рофом взглядом.
— Братья мои, мы собрались по двум вопросам, — он посмотрел на Тора. — Я серьезно оскорбил одного из вас. Поэтому предлагаю Торменту
Тор принял стойку «смирно». Остальных братьев услышанное также удивило.
Это был беспрецедентный случай, и Тор это прекрасно знал.
Всех присутствующих удивил не сам ритуал. Братьям он был довольно-таки знаком. Учитывая их агрессивную природу, каждый из них в свое время не раз оскорбил кого-то из присутствующих.
Но Роф, несмотря на все его грехи, никогда ранее никому не предлагал
— В присутствии этих свидетелей, выслушай меня, — громко и отчетливо произнес Роф. — Я освобождаю тебя от каких-либо последствий. Принимаешь ли ты мое предложение?
Тор склонил голову. Засунув руки в карманы своих кожаных брюк, вампир медленно покачал головой. — Я не могу поднять на вас оружие, мой повелитель.
— И простить меня тоже не можешь, верно?
— Не знаю.
— Не виню тебя за это, — черт возьми, а ведь он очень хотел, чтобы Тор согласился. Этот ритуал, который бы положил конец ссоре, был нужен им обоим. — Я снова предложу в другой раз.
— А я снова откажусь. И ответ останется неизменным.
— Значит, так тому и быть, — темный взор Рофа остановился на Зейдисте. — Ну, а теперь поговорим о твоих гребаных любовных похождениях.
Зи, который стоял позади брата-близнеца, не спеша вышел вперед.
— Если кто-то и засадил дочери Дариуса, то это был ты, а не я. Так в чем проблема?
Кое-кто из братьев выругался вполголоса.
Роф обнажил клыки.
— Я спущу тебе эти слова, Зи. Но только потому, что знаю, как ты любишь, когда тебя бьют, а я сейчас совсем не в настроении дарить радость, — Роф выпрямился на случай, если брат решит нанести удар. — Я хочу, чтобы ты завязал таскаться по шлюхам. На крайняк, прибирай хотя бы за собой.
— Ты о чем вообще?
— Нам не нужны неприятности с полицией.
Зейдист взглянул на Фёри, и тот сказал. — Тела. Копы нашли их.
— Какие еще тела?
Роф покачал головой. — Иисусе, Зи. Неужели ты думаешь, что копы так просто забудут о двух мертвых женщинах, брошенных истекать кровью где-то в переулках?
Зейдист подошел ближе, так что их тела почти соприкасались.
— Ни хрена не знаю об этом. Принюхайся и поймешь, что я говорю правду.
Роф глубоко вдохнул, совершенно четко уловив гнев, словно аромат цитрусового освежителя воздуха, который распылили у него прямо перед носом. Но никакого беспокойства, никакой попытки скрыть эмоции.
Но проблема с Зи состояла в том, что он был не только бездушным убийцей, но и законченным лгуном.
— Я тебя слишком хорошо знаю, — тихо сказал Роф, — чтобы верить какому-либо твоему слову.
В груди Зи зародился рык, и Фёри мигом оказался рядом, обхватив шею брата мощной рукой и став оттаскивать его назад.
— Легче, Зи, — сказал Фёри.
Зи схватил запястье брата и высвободился, всем своим видом излучая ненависть.
— Придет день,
Внезапный шум, словно удар пушечного ядра о стену, прервал его.
Кто-то со всей чертовой силы колотил в парадные двери.
Братья все вместе поспешили в холл. За их тяжелыми шагами последовали щелчки взводимых курков.
Роф проверил видеомонитор, установленный на стене.
И когда увидел Бет на руках копа, то перестал дышать. Распахнув парадные двери, он попытался выхватить ее из рук человека, когда тот ворвался внутрь.
«
Наконец коп передал Бет Рофу, при этом буквально полыхая гневом.
— Ты чертов сукин сын. Как ты мог сделать с ней такое?
Роф не удостоил его ответом. Крепче прижав Бет к себе, он быстро зашагал мимо столпившихся братьев. Роф чувствовал их удивление, но не собирался останавливаться и вдаваться в объяснения.
— Никто не убьет человека, кроме меня, — рявкнул он. — Он также не покинет этот дом, пока я не вернусь.
Роф направился в гостиную. Отодвинув картину, он как можно быстрее сбежал по лестнице.
Время, вот что было сейчас решающим для них.
Батч смотрел, как наркодилер исчезает в комнате с Бет. Ее голова подпрыгивала в такт его шагам, когда он несся с ней на руках, а ее волосы, словно шелковый флаг, развивались позади них.
На какой-то момент он был совершенно парализован, разрываясь между желанием заорать и необходимостью выплакаться.
Потеря. Какая ужасная потеря.
И вдруг он услышал, как за ним закрылась и защелкнулась на замок дверь. Батч совершенно четко осознал, что пять самых настоящих и отъявленных ублюдков, каких ему только доводилось встречать, окружили его со всех сторон.
Неожиданно ему на плечо, словно наковальня, упала чья-то рука.
