Риддл заказал пол меню.

Когда официантка отошла, мистер Икс подтолкнул его. — Твой отец?

Билли пожал плечами.

— Я не часто вижу его. Но он… ну, вы знаете… не важно. Отец как отец. Я имею в виду, кого волнует, какой он?

— Послушай, Билли. Я знаю, что ты сбегал из дома три раза еще до того, как тебе исполнилось двенадцать. Я знаю, что отец отправил тебя в частную школу в ту же минуту, как мать оказалась в земле. И я знаю, что, когда тебя выгнали из «Нортфильд Маунт Хёрмон»[119], он отослал тебя в «Гротон»[120], а когда тебя вышвырнули и оттуда, отправил в военную академию. По-моему, это выглядит так, как будто он пытался избавиться от тебя на протяжении последних десяти лет.

— У него много забот.

— А ты был трудным подростком, не так ли?

— Возможно.

— Так что я буду прав, если предположу, что твоя жизнь с Дражайшим Папочкой мало напоминает шоу «Проделки Бивера»[121]? — мистер Икс выждал. — Скажи мне правду.

— Я ненавижу его, — выпалил Риддл.

— Почему?

Билли снова скрестил руки на груди. Его взгляд похолодел.

— Почему ты ненавидишь его, сынок?

— Потому что он все еще дышит.

Бет пристально вглядывалась в бескрайнюю белую даль. Она находилась в каком-то фантастическом месте, границы которого были подернуты дымкой, и это наводило на мысль о бесконечности того, что лежало перед ее взором.

Одинокая, освещенная сзади фигура появилась из тумана. Бет чувствовала, что это мужчина, кем бы он ни был, и не ощущала угрозы. Ей казалось, что она его знает.

— Отец? — прошептала она, не уверенная, имеет ли ввиду собственного отца или самого Господа Бога.

Мужчина был еще достаточно далеко, но его рука поднялась в приветствии, как будто он услышал ее.

Бет шагнула вперед, но внезапно ощутила во рту вкус чего-то, чему не могла подобрать названия. Она коснулась своих губ кончиками пальцев и, взглянув на них, увидела, что они окрашены красным.

Мужчина опустил руку. Как будто знал, что означает этот цвет.

Бет резко вернулась в свое тело. У нее было такое чувство, что она катапультировалась и приземлилась на гравий. Все болело.

Она вскрикнула. Как только ее рот приоткрылся, Бет ощутила стремительный прилив того самого вкуса и рефлекторно сделала глоток.

А затем случилось нечто удивительное. Так же, как воздушный шарик заполняется воздухом, ее кожа наполнилась жизнью, все ее чувства словно пробудились ото сна. Девушка вслепую крепко ухватилась за что-то. Вцепилась в источник этого вкуса.

Роф почувствовал, что Бет дернулась, словно ее ударило током. И затем начала пить из его шеи, делая большие, жадные глотки. Ее руки сжали его плечи, а ногти вонзились в его плоть.

Вампир в триумфе зарычал, опускаясь на кровать и ложась так, чтобы облегчить ток крови. Повернув голову в сторону, Роф подставил Бет свою шею, и она сползла ему на грудь, укутав своими волосами. Бет, не отрываясь, жадно пила его кровь. И тот влажный звук, который она при этом издавала, а также осознание того, что это он даровал ей жизнь, чертовски возбуждали Рофа.

Он нежно обнимал Бет, поглаживая ее руки. Предлагая ей всего себя. Желая дать ей больше. Дать все, в чем она нуждалась.

Намного позднее Бет подняла голову. Облизав губы, она открыла глаза.

Роф пристально смотрел на нее.

И у него на шее была зияющая рана.

— О Боже… что я сделала с тобой? — Бет потянулась, чтобы остановить кровь, сочащуюся из его вены.

Роф перехватил ее руки и поднес их к губам.

— Ты примешь меня как своего хеллрена?

— Что? — ее мозг сейчас был серьезно перегружен.

— Выходи за меня замуж.

Бет посмотрела на рану на его горле, и ее желудок перевернулся.

— Я… я…

Боль нахлынула безжалостно и быстро. Завладела Бет. Заключила ее в темном вместилище муки. Она согнулась пополам, свернувшись на матрасе.

Роф бросился к ней и бережно притянул к себе на колени.

— Я умираю…? — простонала она.

— О, нет, лилан. Ты не умираешь. Это пройдет, — прошептал он. — Но будет не сладко.

Бет упала на спину, все ее внутренности содрогались в конвульсиях. Она с трудом могла разглядеть лицо Рофа сквозь пелену боли, но, несмотря на это, заметила беспокойство в его глазах. Он взял ее руку в свою, и когда следующая волна боли накрыла ее, Бет изо всех сил вцепилась в него.

У нее потемнело в глазах. Затем зрение вернулось. Но спустя мгновение тьма вновь поглотила Бет.

Пот стекал с ее тела и впитывался в простыни. Стиснув зубы, Бет выгнулась дугой, начала метаться из стороны в сторону, пытаясь спастись от чего-то.

Она не знала, как долго это продолжалось. Часы. Дни.

Все это время Роф оставался с ней.

Роф впервые смог перевести дух где-то после трех утра.

Наконец-то она была спокойна и неподвижна.

И это не было спокойствие, даруемое смертью, она просто выглядела умиротворенной.

Бет оказалась такой храброй. Она принимала боль без нытья, без слез. Даже Роф умолял о том, чтобы его Переход закончился.

Бет что-то прохрипела.

— Что, моя лилан? — он склонился к ее губам.

— Душ.

— Хорошо.

Роф поднялся с постели, включил воду и возвратился к ней. Он осторожно взял ее на руки и отнес в ванную. Бет была не в состоянии стоять без посторонней помощи, поэтому Роф посадил ее на мраморную столешницу, раздел, а затем вновь подхватил на руки.

Он шагнул под душ, ограждая ее от потоков воды своим телом. Роф хотел увидеть, будет ли неприятно для нее изменение температуры или влажности. Так как Бет не протестовала, он позволил струям воды сперва ударить по ее ногам, на случай, если ощущения будут слишком сильными. Постепенно все ее тело оказалось под душем.

Бет выглядела так, как будто ей это нравилось. Она вытягивала шею и приоткрывала рот.

Роф увидел ее клыки, и они показались ему безумно красивыми. Ярко белые. Очень острые. Он тут