Рад познакомится, Бет.
— Вы уверены, что не хотите поехать в больницу? — слабым голосом произнесла она.
— Не-а. Это только выглядит страшно, а так ничего серьезного. Вот когда собственными кишками подпоясаться можешь, тогда пора обращаться к профессионалам.
Бет издала хриплый звук.
— Я отведу ее вниз, — сказал Роф.
— Да, пожалуйста, — пробормотала Бет. Я бы очень хотела пойти в… вниз.
Роф приобнял ее, и по тому, как Бет прильнула к нему, он понял, насколько это зрелище подействовало на нее. Это было чертовски приятное ощущение — быть для нее опорой.
Слишком приятное, сказать по правде.
— Ты в норме, судя по всему? — спросил Роф брата.
— Чертовски верно. Уйду, как только закончу с этим. Осталось собрать еще три сосуда.
— Недурной результат.
— Вышло бы куда больше, если бы воздушной почтой не принесло вот этот маленький подарочек. Неудивительно, что ты так любишь эти звездочки. — Рейдж подвигал рукой, словно собирался завязать узел. — Ты должен знать, что Тор с близнецами, — взяв со столика ножницы, он перерезал нитку, — продолжают начатое нами вчера вечером. Они должны вернуться через пару часов для доклада, как ты и просил.
— Передай им, пусть сначала стучат.
Рейдж кивнул, решив воздержаться от всякого рода комментариев.
Ведя Бет по коридору, Роф неожиданно для себя самого положил руку ей на плечо. Затем на спину. И обнял ее за талию, ощущая под пальцами ее нежную кожу. Она так идеально умещалась в его объятиях, склонив голову ему на грудь, пока они вместе шли по коридору.
«Слишком уютно. Слишком интимно», подумал он. Слишком приятно.
Но он продолжал держать ее в своих объятиях.
Но даже при этом он жалел, что не мог вернуть обратно слова, сказанные ей на улице. Слова о том, что она принадлежит ему.
Ведь это было ложью. Роф не хотел делать ее своей
Между ним и Бет была связь, которой он хотел бы избежать.
Как-никак, а приступы безумия — это специализация Рейджа.
И их братству не нужна еще одна ходячая бомба, готовая сдетонировать от малейшего толчка.
Бет закрыла глаза и прильнула к Рофу. Она пыталась выкинуть из головы ту зияющую рану. Но это было столь же бесполезно, как если бы она попыталась закрыть лицо от солнца руками: обрывки образов все равно просачивались. Ярко-красная, глянцево-блестящая кровь, обнажившаяся темно-розовая мышца и ужасающая белизна кости. А потом иголка, прокалывающая кожу, и стягивающая края раны черной ниткой…
Она открыла глаза.
Да, так намного лучше.
Чтобы не говорил тот мужчина, это не было небольшой царапиной. Ему нужен был врач. И она непременно настояла бы на этом, если бы в тот момент не была немного занята, пытаясь убедить Пад Тай[78], съеденный за ужином, не покидать привычной ему среды обитания.
Да и парень, черт возьми, казалось, знал, как подлатать себя.
К тому же, внешностью Бог парня не обидел. И хотя он был весь в запекшейся крови, она не могла не заметить его просто ослепительные лицо и тело. Короткие светлые волосы, переливающиеся всеми оттенками синего глаза, и лицо, место которому было на большом экране. Одет он был также, как и Роф, в черные кожаные штаны и тяжелые ботинки, рубашка лежала в стороне. Верхнее освещение подчеркивало мускулатуру его торса — впечатляющая картина силы. А от разноцветной татуировки дракона, покрывающего всю его спину, было просто невозможно отвести глаз.
Да и сложно представить Рофа, работающего с каким-то дохляком женоподобного вида, смахивающим на бухгалтера.
Торговцы наркотиками. Они определенно были наркодилерами. Пистолеты, оружие, огромные суммы наличных. И кто еще ввяжется в поножовщину, а потом станет изображать доктора?
И тут Бет вспомнила, что на груди Рейджа был такой же шрам округлой формы, как и у Рофа.
«Они наверняка состоят в какой-то шайке», решила Бет. Или банде. Внезапно ей стало просто необходимо немного пространства, и Роф отпустил ее, как только они вошли в комнату со стенами лимонного цвета. Ее шаги замедлились. Комната походила на музей, или же на что-то, что она ожидала увидеть только в «Архитектурном дайджесте». На больших окнах висели тяжелые светлые портьеры. Стены были украшены роскошными картинами, написанными маслом, все предметы искусства были расставлены с большим вкусом. Бет взглянула на ковер. Да он, должно быть, стоил больше, чем ее квартира.
Быть может, они торговали не только крэком, экстези и героином, но также и предметами искусства на черном рынке.
Да уж, такое сочетание встретишь не часто.
— А вот это не плохая вещь, — пробормотала Бет, указывая на антикварную шкатулку. — Весьма не плохая.
Не получив ответа, Бет посмотрела на Рофа. Он стоял посреди комнаты, скрестив руки на груди, готовый к любой атаке даже у себя дома.
Но, с другой стороны, а когда она вообще видела его расслабленным, подумала Бет.
— Ты всегда был коллекционером? — спросила она, надеясь выиграть немного времени, и дать нервам угомониться. Бет подошла к картине, принадлежащей «Школе реки Гудзон»[79]. Бог ты мой, это же Томас Коул[80]. Да эта картина, должно быть, стоит сотни тысяч. — Она прекрасна.
Она оглянулась через плечо. Все внимание Рофа было сосредоточено не на картине, а на ней. Но на его лице не читалось гордости владельца или радости обладания.
У человека, чьими вещами восхищались, такого взгляда быть не могло.
— Это не твой дом, — сказала она.
— Здесь жил твой отец.
Но какого черта. Она уже зашла так далеко, в конце концов, можно и подыграть.
— Тогда, очевидно, у него было полно денег. И чем же он зарабатывал на жизнь?
Роф прошел через комнату и остановился у изумительного портрета во весь рост. На нем был изображен кто-то, похожий на короля.
— Пойдем со мной.
— Что? Ты хочешь, чтобы я прошла сквозь стену?..
Он толкнул край картины, и она, повернувшись на своей оси, открыла проход в темный коридор.
Бет ахнула.
Роф жестом пропустил ее вперед. — После тебя.
Бет настороженно приблизилась. На темных каменных стенах играл свет, излучаемый газовыми лампами. Заглянув внутрь, она увидела ступеньки, ведущие вглубь и исчезающие за поворотом.
— Что там внизу?
— Место, где мы сможем поговорить.
— А почему мы не можем остаться здесь?
— Потому что ты захочешь сделать это наедине. К тому же скоро объявятся мои братья.
— Твои братья?
