ловиться.
– Ладно-ладно…
Сосредоточившись на дуэлянтах, я даже не обратил внимания на то, что меня продолжает удерживать лишь одна из хозяйских рук. И потому, когда что-то темное неожиданно перекрыло мне почти весь обзор, едва не выстрелил. Шемяка, правда, тоже хорош – какого, спрашивается, все еще держал спуск почти выбранным?
Это была фляга, обычнейшая фляга из скорлупы ореха, который до войны и южнее считался кокосовым. В ней даже вода еще имелась, буквально пара капель на донышке. Глушитель из этой фляги, конечно, аховый, да и улетит она после первого же выстрела, но ведь нам-то больше и не требуется.
Анна и «гриф» все еще стояли друг напротив друга – ножи клановца нарезали из ночной темноты неторопливые восьмерки, катана же девушки замерла в неподвижности, словно подвешенная кем-то белая лента. Шемяка начал обходить их слева, но «гриф», то ли моментально разгадав, что сулит ему новое украшение моего компенсатора, то ли просто заподозрив неладное, также шагнул в сторону, вновь оказавшись полускрытым девушкой.
– *** твою перемать! – прошипел Сергей, и в этот миг Анна бросилась вперед.
Мне, как говорят люди, грех жаловаться на скорость восприятия – если я и не увидел все, что хотел бы, то виновна была заслонившая большую часть обзора фляга.
Вначале Анна держала катану высоко над головой – такой удар, как я мгновенно просчитал, мог развалить «грифа» от макушки до паха, но при этом был настолько явным… впрочем, никакой особой роли это не играло. Бой класса чешуйчатый мангуст против слона, когда преимущество одного из противников настолько раздавляюще, становится уже не суть важным, с какой конкретно части он начнет жрать соперника.
«Гриф», чуть пригнувшись, вскинул над собой скрещенные клинки, готовясь принять удар. Только вот катана уже не рушилась на него сверху, на манер дровяного колуна – коротко блеснув слева, тонкое лезвие на миг растянулось в сверкающий веер… и на этом бой закончился.
В первый миг даже я решил, что для удачного выпада Анна стояла слишком далеко. Заблуждение длилось недолго. Упав на колено, громила-клановец выронил клинки, схватился за горло – и между пальцами сразу же весело запузырилось черным.
Шумно выдохнув, Сергей опустил меня – фляга немедленно свалилась, и я, наконец, смог досматривать финал без помехи.
Вших-х-х! Вших-х! Это была уже чистая, как говорят люди, работа на публику – эффектная прокрутка, картинная стойка… публику из одного человека, потому что «гриф» уже ничего толком не видел…
…как замершая на миг позади него девушка резко взмахнула мечом – и обезглавленное тело мешком повалилось на камни, все еще продолжая зажимать укоротившуюся шею обрубками пальцев.
Глава 14
И я мотор врубаю слепо,
И мне луна мигает слева,
Лечу без женщины и хлеба,
Невидим, невесом.
Сегодня смерть приходит с неба —
И мы ее несем!
Похоже, пришли. Особой уверенности в голосе девушки отнюдь не звучало. Впрочем, по собственно айсмановским расчетам их цель, пресловутая красная отметка на карте, и в самом деле находилась где-то здесь. Ну, плюс-минус лапоть.
– А без «похоже»?
– Я, если ты помнишь, – привычно огрызнулась Анна, – была здесь ровно столько раз, сколько и ты сам!
– Ладно, не рычи. Почему ты считаешь, что мы пришли – так лучше звучит?
– Да, лучше.
– Тогда скажи, пожалуйста, почему ты считаешь, что мы пришли?
– Белое… то есть когда-то белое здание прямо перед нами очень похоже на описание Михаила Дмитриевича.
– Так…
Айсман опустил автомат и, привалившись боком к фонарному столбу, принялся сворачивать первую утреннюю самокрутку.
Больше всего ему сейчас хотелось спать. Наверное, Анна была права, когда после стычки с «грифом» настаивала на том, чтобы идти прямо к цели. Тем более что до цели, как выяснилось, и впрямь рукой подать. Наверное. Только вот второй из его любимых следопытских заповедей было «Не беги!», а нарушать заповеди, да еще любимые, – вернейший путь на Последнюю Тропу.
В итоге остаток – ага, остаток из трех четвертей – ночи они провели на Борцах Революции, точнее, на уцелевшей половине чердака одного из когда-то стоявших вдоль нее домов. Причем девчонка, разобидевшись, укатилась под стену и преспокойно задрыхла, предварительно «осчастливив» Шемяку заявлением – я, мол, караулила тебя, пока ты высиживался в сортире, так что теперь понятно, чья очередь…
Караулила она, как же… пять раз, с переворотом.
Под утро, правда, ему посчастливилось урвать примерно час – не сна, так, дремоты одним глазом. Анна все же, что ни говори, девушка умная. И что, прежде чем идти, какое-то время стоит понаблюдать окрестности выспавшимися глазами – эту необходимость осознать она вполне сумела. Только час – хилая компенсация за бессонные сутки, даже когда он с четвертью.
– Так… – повторил Шемяка. – С этого места давай подробнее. Что за хрен с бугра этот Михаил Дмитриевич? Если он имеет касательство к делу, то почему я о нем услышал только сейчас?
– Михаил Дмитриевич Гришин, – глядя на усталую улыбку Анны, следопыт с невольной завистью подумал: силен был мужик – при одном его имени «специалистка по рубке голов» на глазах добреет.
– Мой бывший учитель математики. И не только математики.
– Неужто саблей махать учил?
– Нет, – Анна, как-то разом потускнев, отрицательно качнула головой. – По кэндо у меня был совсем иной наставник. Михаил Дмитриевич фехтовать не умел… но когда одна… мразь… ногтя его не стоившая… оскорбила его…
Все случилось будто бы само собой – Айсман даже и не понял толком, как. Просто миг назад он стоял и неторопливо, растягивая паузы между затяжками, добивал свою первую утреннюю, а в следующее мгновение недокуренная самокрутка улетела куда-то вбок, в лианы, а он растерянно пытался обнять уткнувшуюся в его плечо всхлипывающую девчонку.
– Он мог, мог… и наставник Хинато предлагал ему… взять замену… а он пошел… дурак… ну почему вы, мужчины, все такие дураки-и-и!
– Анна… Ань… ты чего?
– Прости, – Анна отодвинулась от него. Глаза у нее были мокрые, а вот голос, наоборот, сделался ломок и сух, словно засохшая ветка. – Расклеилась… ты не подумай только…
– Ничего я и не думаю, – резко произнес Айсман. – На болоте ты держалась нормально, «грифа» вчера разделала – я бы так не смог, а что нервы не стальные… так они у всех остальных тоже не шибко бетонные. Я видал, как здоровые лоси, косая сажень в плечах, на землю падали да в три ручья сопли распускали.
