Мое тем глубже. Я превосхожуДругих, — лишь только мукой без границ.Вот все утехи честолюбья! ПустьЯ даже покорюсь и обретуПрощенье и высокий прежний чин;С величьем бы ко мне вернулись вновьИ замыслы великие. От клятвСмиренья показного очень скороОтрекся б я, присягу объявивИсторгнутой под пытками. ВовекНе будет мира истинного там,Где нанесла смертельная враждаРаненья столь глубокие. МеняВторично бы к разгрому привелоГорчайшему, к паденью в глубинуСтрашнейшую. Я дорогой ценойКупил бы перемирье, уплативДвойным страданием за краткий миг.О том палач мой сведом, посемуДалек от мысли мир мне даровать,Настолько же, насколько я далекОт унизительной мольбы о мире.Итак, надежды нет. Он, вместо нас,Низвергнутых, презренных, сотворилСебе утеху новую — людейИ создал Землю, ради них. Прощай,Надежда! Заодно прощай, и страх,Прощай, раскаянье, прощай, Добро!Отныне, Зло, моим ты благом стань,С Царем Небес благодаря тебеЯ разделяю власть, а может быть,Я больше половины захвачуЕго владений! Новозданный мирИ человек узнают это вскоре!»Лицо Врага, пока он говорил,Отображая смену бурных чувств,Бледнело трижды; зависть, ярый гнев,Отчаянье, — притворные чертыИм принятой личины исказив,Лжеца разоблачили бы, когда бЕго увидеть мог сторонний глаз:Небесных Духов чистое челоРазнузданные страсти не мрачат.Враг это знал; он обуздал себя,Спокойным притворившись в тот же миг.Он самым первым был — Искусник лжи, —Кто показным святошеством прикрылЧреватую отмщеньем ненасытнымПучину злобы; но ввести в обманОн Уриила все же не сумел,Уже предупрежденного, чей взорСледил за тем, как ниспарил летунНа гору Ассирийскую,[231] и там,Преобразясь внезапно, принял вид,Блаженным Духам чуждый; УриилПриметил искаженное лицоИ дикие движенья Сатаны,Который полагал, что здесь никтоЕго не видит. Продолжая путь,Он под конец достигнул рубежаЭдема, где отрадный Рай венчалОградою зеленой, словно валом,Вершины неприступной плоский срез.Крутые склоны густо порослиКустарником причудливым; подъемСквозь дебри эти был неодолим.Вверху в недосягаемую высьВздымались купы кедров, пиний, пихтИ пальм широколистых; пышный залПриродный, где уступами рядыТенистых крон вставали друг за другом,Образовав амфитеатр лесной,Исполненный величия; над нимГосподствовал зеленый Райский вал;Наш Праотец оттуда, с вышины,Осматривал окружные краяОбширные, простертые внизу.За этим валом высилась грядаДеревьев дивных, множеством плодовУнизанных; в одно и то же времяОни плодоносили и цвели,Пестрея красками и золотясьПод солнцем, что на них свои лучиЛило охотней, чем на облачкаЗакатные, сверкало веселей,Чем на дуге, воздвигнутой Творцом,Поящим Землю. Чудно хорошаБыла та местность! Воздух, что ни шаг,Все чище становился и дышалВрагу навстречу ликованьем вешним,Способным все печали исцелить,За исключением лишь одногоОтчаянья… Игрою нежных крылДушистые Зефиры[232] ароматСтруили бальзамический, шепчаО том, где эти запахи ониПохитили. Так, после мыса Доброй
