снились кошмары. Она металась и ворочалась в постели, но он не будил ее. Но когда она начала задыхаться, хрипеть, ему это не понравилось.
— Ровенна! — Он потряс ее за плечо.
Она не просыпалась. Он обнял ее — она была точно тряпичная кукла. Веки вздрагивали над бешено вращающимися глазами.
— Ровенна! — закричал перепуганный Джереми и стал изо всех сил тормошить ее.
Она распахнула глаза и с ужасом уставилась на него.
— Ровенна, это я. Тебе приснился кошмар.
Она кивнула, заморгала, затем снова на одно долгое мгновение смежила веки. Ее дыхание выровнялось.
— Что с тобой? — спросил он.
— Все в порядке. Просто страшный сон.
— Что же тебе снилось?
По ее молчанию он догадался, что она тщательно обдумывает ответ.
— Да все сразу.
— Что? Труп на поле? Исчезновение Мэри?
Она кивнула.
— А тебе ведь тоже снятся кошмары.
— Да, — легко согласился он, — каждому ребенку нет-нет да привидится монстр в чулане.
— Тебе вовсе не монстры в чулане снятся. — Она приподнялась на локтях и взглянула на него. — Давай заключим соглашение: ты рассказываешь мне свои сны, а я тебе — свои.
Он улыбнулся, подумав о том, что обмен снами сближает даже больше, чем секс.
— Хорошо, ты первая. Я ведь давно тебя прошу рассказать.
Она вздохнула, глядя ему в глаза, неожиданно большие и черные в ночной темноте.
— Мне снится поле кукурузы и пугала на нем — те, что делал Эрик, когда был еще ребенком. Однажды ему присудят «Оскар» за спецэффекты, помяни мое слово.
— Да, если не присудят пожизненное заключение, — усмехнулся Джереми. — Впрочем, продолжай, извини.
— Ну и вот. Одно пугало оказывается и не пугалом вовсе, а трупом женщины. А еще я слышу на кладбище чей-то голос. Этот кто-то считает себя дьяволом, но он не дьявол, он человек.
Она говорила почти беззаботным тоном, будто ее сны не имели над ней власти, не преследовали ее и днем и ночью.
— Знаешь что? Ты пала жертвой своего бурного воображения, — заключил Джереми, хотя понимал, что страшные сны тревожат ее гораздо больше, чем она готова признать.
Она лишь фыркнула.
— Давай, теперь твоя очередь.
— Мне снились жуткие вещи, когда умерли мои родители, — начал он, закладывая руки за голову. — Помог мне Эйдан. Он внушил мне, что я должен быть сильным — мы все трое должны быть сильными и поддерживать друг друга, потому что иначе мы не выживем. И я перестал бояться. Я боялся только фильма «Кошмар на улице Вязов».
— О да, вот это фильм! — согласилась Ровенна. — Я тоже в некоторых местах закрывала глаза, когда его смотрела. А вот фильмы о глупых подростках, которые потащились куда-то, где до них погибли другие подростки, — меня совершенно не пугали.
Некоторое время они молчали, явно заметив аналогию с настоящим.
— Ну так что же тебе снится? — наконец спросила Ровенна. — Прошлой ночью ты с кем-то разговаривал во сне.
— С кем?
— Ну, этого я не знаю. А ты, я думаю, знаешь.
Джереми со стыдом ощутил, как жарко вспыхнули щеки. Хорошо, что в темноте она этого не видела.
— С Билли, — признался он.
— С Билли? А кто это?
— Это один мальчик, который утонул в фургоне, когда тот упал в реку. Я вытаскивал его. Их было несколько человек… Сироты… их перебрасывали из одной приемной семьи в другую. А Билли мне особенно запомнился. Я тогда служил в полиции, всякого навидался.
Они долго и тихо лежали, обнявшись. Он знал, что уже не заснет, но надеялся, что Ровенна еще будет спать — тихим крепким сном.
Он лежал, глубоко уйдя в свои мысли, а она и правда уснула. Он понял это по ее дыханию — спокойному и ровному. Он в который раз обдумывал свои планы. Утром они с Джо отправятся в Бостон. Подобно Ровенне, Джо не хотел верить, что убийца — кто-то из его знакомых. Может быть, даже его сосед, которого он знал всю свою жизнь.
Джереми не знал, спал он или нет. Но он увидел Билли. Тот стоял в ночной тени, в джинсах и футболке, улыбающийся и взлохмаченный. Джереми говорил себе, что никакого Билли нет, что это игра воображения, что стоит ему встать и протянуть руку — и Билли исчезнет. Он зажмурился. А когда открыл глаза — Билли не было. Туманный рассвет сочился сквозь шторы. Джереми осторожно подвинул Ровенну и встал.
Проснувшись, Ровенна протянула руку, чтобы нащупать тело Джереми. Его не было. Она в панике вскочила, испугавшись, что осталась в доме одна. Странное поведение Джереми пугало ее. Выйдя босиком на лестницу, она прислушалась — тишина.
— Джереми?
Неужели он уехал в Бостон не разбудив ее, не попрощавшись? Она вернулась в спальню, где в полный голос выругалась.
Ее сумка с бельем валялась внизу. Она снова выругалась и бросилась в ванную, чтобы наскоро принять душ, одеться и выметаться из дома. Но стоило ей ступить под струю воды, как ее страх куда-то подевался.
Стоя с мылом в руке, она улыбалась собственным мыслям. Билли. Это же Билли. Вот с кем разговаривал Джереми. Призрак ребенка, которого он пытался, но не сумел спасти. Впрочем, она не преминула напомнить себе, что в привидения не верит, что их не существует, однако если духи и посещают этот дом, то это добрые духи.
Не успела Ровенна выйти из душа и одеться, как в дверь постучали. Поглядев в дверной глазок, она увидела Брэда.
— Привет, — улыбнулся Брэд, когда она впустила его.
— Доброе утро. Спасибо, что согласились присмотреть за мной.
— Не стоит благодарности. И извините, что вчера наговорил вам всякого — это я, должно быть, спьяну. Идем завтракать?
— Идем.
Они отправились в «Ред». Возможно, это был не лучший выбор, потому что другие посетители разве что не показывали на них пальцами, когда они вошли. Судя по обрывочным фразам, долетавшим до них, Дина Грин и Мэри Джонстон были главным предметом разговоров.
Они с Брэдом сели в кабинку и заказали омлет. Пробуя отвлечь его от грустных мыслей, Ровенна решила спросить о том, каким Джереми был водолазом.
— О, он был отличным водолазом, — оживился Брэд, — лучшего напарника и не найти. Нет, не подумайте — я не хочу сказать ничего плохого о парне, с которым мы работаем сейчас, но у Джереми есть особое чутье — шестое чувство. Нырять в реке — это совсем другое, чем, скажем, на Карибах. Там грязно, ничего не видно, но Джереми как будто что-то вело.
— Вы работали вместе, когда нашли тот фургон с детьми?
— Да, тяжелый был день. Особенно паршиво нам пришлось, когда наши надежды нас обманули. Все дети были уже мертвы, когда мы их вытащили. — Брэд уныло замолчал, а Ровенна мысленно обругала себя
