— Не успела, — призналась та.

— Огни, я видела огни, — сурово сообщила Джинни.

— Огни?

— К северо-западу от нашего дома, да и от дома Ровенны тоже. Я позабыла вам сказать.

Доктор Макэлрой стоял со смущенным видом — ему было стыдно за Джинни.

— Да-да, огни, — продолжала безо всякого смущения Джинни, — как НЛО. Я несколько раз их замечала, но отчего-то они вылетели у меня из головы, а вот теперь я вспомнила. Вы уж извините.

— Большое спасибо, — сказал Джереми. — Это очень важно. Если они снова появятся, обязательно сообщите мне.

— До свидания, приятного вечера, — не выдержал доктор Макэлрой и потащил Джинни к выходу.

— НЛО? — устало произнес Брэд. — Что за чушь?

— А что там — на северо-западе от твоего дома, Ровенна? — поинтересовался Джереми.

— Ровным счетом ничего, — пожала плечами девушка, — пустырь, поросший кустарником. Мне очень неприятно об этом говорить, Джереми, но я боюсь, что Джинни стала понемногу сдавать…

Джереми ничего не ответил, лишь молча продолжал есть.

После ужина они проводили Брэда в его гостиницу.

— Странно, — говорила Ровенна, когда они подходили к дому Джереми, — столько знакомых в одном месте мне еще не доводилось видеть.

— И правда, — рассеянно согласился Джереми.

— О чем ты думаешь?

— Я думаю, что я упускаю что-то важное. У меня такое чувство, что этот парень из Бостона тут ни при чем. Это кто-то из местных… Брэд убежден, что виноват этот Дэмиен или как его там. Вряд ли это его настоящее имя. Он хитер как лис. На теле жертвы не было обнаружено ни единой улики: ни спермы, ни кожи в соскобе из-под ногтей — ничего.

— Когда вы с Джо завтра выезжаете? — спросила Ровенна.

— В четыре часа утра. А что? Ты хочешь с нами?

— Нет. Я должна снова наведаться в музей. Может показаться, что я ищу то, чего нет, но в библиотеке еще есть книги, которые я не открывала.

— Я был бы рад, если бы ты взяла с собой Брэда.

— Брэд, боюсь, не читатель. Хотя как хочешь — попроси его прийти к завтраку, а потом проводить меня в музей. Так он будет хоть чем-то занят.

— Хорошо, — согласился Джереми. — А к обеду и я вернусь. Да и Зак приедет.

— Зак? — удивилась она. — Сюда?

— Да. Он мне сегодня звонил. С ним мне будет спокойнее.

Она нахмурилась.

— Послушай, я не маленькая, и я в своем городе. Не надо меня так пасти.

— Осторожность в нашем деле не помешает. Пойми — я очень волнуюсь. Ничего, Зак хороший парень.

Ей показалось, что он произнес это с обидой. Неужели он считает, что Зак ей по какой-то причине несимпатичен?

— Да я знаю, что хороший. Мне твои братья очень нравятся.

Она тоже слегка обиделась.

Они были уже возле дома. Джереми отпер дверь и пропустил ее первой, затем вошел сам. Там он сразу заключил ее в объятия. Вначале все у нее внутри сопротивлялось, потому что она злилась на него. Ей хотелось объяснить, что ей нравится его брат и что она не виновата, что Джереми сам шарахался от нее в Новом Орлеане и именно потому ее настороженное отношение могло перекинуться на его родных.

Но стоило ему закрыть дверь, как все обиды, страх и печаль прошедшего дня остались снаружи. Сумка и ключи шлепнулись на пол, затем и пиджаки. Ее злость мигом испарилась, она забыла обо всем, что стояло между ними. Естественная близость вновь захлестнула их. Он схватил ее на руки и потащил вверх по лестнице. По пути он врезался в стену, она ударилась головой, и они разом расхохотались. Так, под собственный хохот, они добрались до спальни. Среди горячих влажных поцелуев и сбрасываемой одежды он обнаружил ее майку с черепами и нашел, что одежка весьма сексуальна. Он стал целовать ее сквозь тонкую ткань, и это было восхитительно. Он схватил ее за талию, поднял и со сводящей с ума неторопливостью опустил ее на свой восставший член. Они упали на кровать, в спутанные простыни. Сначала она была наверху, затем он перевернул ее и заполнил ритмом своих движений, дыханием и шепотом. Ничего не было, кроме его тела, до самого последнего мгновения, когда раздался ее болезненный вскрик, а следом и его стон. Они еще лежали не шевелясь, пока не унялось бешеное сердцебиение, затем он перекатился на бок. Когда их потные тела начали остывать, они со смехом завозились, пытаясь расправить скомканные простыни и одеяла, чтобы укрыться, и наконец, прижавшись друг к другу, улеглись.

Ровенна не помнила, как уснула, и сначала ее сон был глубокий и приятный. А затем она очутилась на кладбище. Невидимый гид рассказывал о судах над ведьмами, и о том, как их казнили, и что на кладбище, предназначенном для упокоения благочестивых христиан, нет их могил, поскольку их могилы посещает сам дьявол.

Но дьявол был там. Он обернулся шепотом и черной тенью в сумерках. Гид все бормотал о наступающем празднике урожая, о местных обычаях, об угощении и танцах, а она знала, что дьявол рядом и что надо предупредить остальных, чтобы они быстрее убирались с кладбища. А потом она увидела его — он был в маскарадном костюме, с козлиной бородкой и в тюрбане. И она знала его. Контактные линзы изменили цвет его обведенных черным глаз, но если бы ей удалось взглянуть ближе, то она сразу поняла бы, кто это такой. Она шагнула вперед, и навстречу ей раздался смех — оглушительный смех, в котором потонули все другие звуки. Он манил ее. Он снова заманил ее на кладбище… Нет, она должна остановиться, проснуться. Другие люди, бывшие на кладбище, отодвинулись, а она подходила все ближе.

Она поняла, что они ничего не подозревают. Для них это было представление, праздничный спектакль.

— Уходите! — закричала она. — Спасайтесь!

Тогда он разозлился. Он надвинулся на нее. Он был то дьяволом в своем классическом обличье, с рогами, хвостом и кровавым змеиным языком, то человеком в тюрбане и колышущемся в недвижимом воздухе плаще.

— Ты видишь меня, — сказал он, не то упрекая ее, не то одобряя, — ты видишь. Смотри сюда.

Она посмотрела — там была гробница с ее именем. В ужасе она отвела глаза.

— Я тебя придумала, ты не настоящий, тебя нет, — пробормотала она.

Он скрипуче рассмеялся, и его смех плетью хлестнул ее по лицу.

— Нет, я есть! И я здесь!

Кладбище вдруг исчезло за туманом, а она очутилась посреди кукурузного поля. Впереди маячили пугала. Она бежала туда, но боялась посмотреть.

— Королева ворон! — грохотал он. — Кровавая королева!

«Надо сопротивляться, надо бороться с ним, как во сне, так и наяву», — думала Ровенна.

— Нет, — сказала она, а пугала были все ближе и ближе. И она знала, что если она поднимает голову, то увидит… себя — в крови, с выклеванными вороньем глазами, кормящую богов урожая.