мертвы. У нас было восемь сестер, и две из них тоже были мертвы, а может быть, и четыре!

Все мы проводили очень много времени, путешествуя по Отражениям или находясь в наших собственных Вселенных. Это академический вопрос, хоть он и является одним из основных вопросов философии, может ли тот, кто владеет властью над Отражениями, создавать свои собственные Вселенные. Не знаю точно, что говорит в конечном итоге по этому вопросу философия, но с практической точки зрения мы это могли.

Начался другой поворот, и у меня возникло такое ощущение, как будто я иду сквозь липкий клей.

Один, два, три, четыре… Я с трудом поднимал свои не желающие подниматься сапоги и ставил их на место один за другим. В голове у меня стучало, а сердце билось так, как будто в любую минуту грозило разорваться на тысячу кусков.

Амбер!

Идти снова было легко, когда я вспомнил Амбер.

Амбер был самым великим городом, который когда-либо существовал или будет существовать. Амбер был всегда и всегда будет, и любой другой город, где бы он не нходился, когда бы он ни существовал, был всего лишь Отражением одной из Теней Амбера в одной из его фаз. Амбер, Амбер, Амбер! Я помню тебя. Я никогда тебя больше не забуду. Я думаю. в глубине души я и не забывал тебя никогда все эти долгие века, пока я путешествовал по Отражению Земля, потому что часто по ночам сны мои тревожили видения твоих зеленых и золотых пиков, башен, твои разлетающиеся террасы. Я помню твои широкие улицы и проспекты, цветов золотых и красных. Я помню сладость твоего воздуха, башни, дворцы; все прелести, которые в тебе были, есть и всегда будут. Амбер, бессмертный город, давший частицу своей жизни городам в мире, я не могу позабыть даже в тот день, в Лабиринте Рэбы, когда я вспомнил тебя в отражении стен после первого хорошего обеда, на который я накинулся изголодавшийся, после любви с Мойрой — но ничего не может сравниться с тем удовольствием и любовью, которые я испытал, вспомнив тебя, и даже сейчас, когда я стою, созерцая Двор Хаоса, рассказывая эту историю единственному человеку, который ее слушает с тем, чтобы он, может быть, повторил ее, если захочет, чтобы хоть рассказ этот остался жить после того, как я умру здесь; и даже сейчас я вспоминаю тебя с любовью, о город, в котором я был рожден, чтобы властвовать.

Еще десять шагов, затем искрящаяся филигрань огня возникла передо мной. Я наблюдал за ней, а пот струился с моего тела и быстро смывался водой.

Я был на грани срыва, на какой-то тонкой грани, что даже воды комнаты, казалось, стали двигаться непрерывным потоком в моем направлении, грозя смыть меня, унести из Лабиринта. Я боролся изо всех сил, сопротивляясь. Инстинктивно я знал, что уйти из Лабиринта до того, как я прошел его весь, означает верную смерть. Я не осмелился оторвать взгляд от того огня, который переливался передо мной, не осмелился оглянуться назад, чтобы посмотреть, много ли прошел и сколько мне еще осталось. Потом ослаб, и новые воспоминания вернулись ко мне, воспоминания о моей жизни принца Амбера.

Нет, я не стану вам о них рассказывать, не просите; они мои — жестокие и разгульные, благородные и … воспоминания моего детства в великом дворце Амбера, над которым развевалось зеленое знамя моего отца Оберона с белым единорогом, скачущим во весь опор. Рэндом прошел через Лабиринт. Даже Дейдра прошла через него. Значит, я, Корвин, пройду его вне всяких сомнений, каким бы ни было сопротивление. Я вышел из филигранного столба огня и пошел по Великой Кривой. Силы, формирующие Вселенную, упали мне на плечи, стали строить меня по своему подобию.

У меня, однако, было преимущество перед любым другим человеком, проделавшим этот путь. Я знал, что один раз уже шел через Лабиринт, а следовательно, могу сделать это и сейчас. Это помогало мне против того неестественного страха, который накатывал на меня черными облаками и уходил только для того, чтобы потом нахлынуть с удвоенной силой. Я шел через Лабиринт и вспоминал все то время, пока я еще не провел долгие века на Отражении Земли, и другие Отражения, некоторые из которых были дороги и близки моему сердцу, а одно из которых я любил больше всех остальных, если не считать Амбера. Я прошел еще три поворота, прямую линию и несколько крутых виражей, и вновь ощутил власть над тем, чего я никогда не терял — власть над Отражениями.

Десять поворотов, после которых голова моя была как в тумане, короткий вираж, прямая линия и Последняя Вуаль. Двигаться было мучением. Вода вокруг меня стала ледяной, а потом закипела. Казалось, давила она на меня со всех сторон. Я боролся, переставляя одну ногу за другой. Искры взлетал до моей талии, потом до груди, до плеч. Они зарябили у меня перед глазами. Они окружили меня со всех сторон. Я с трудом видел сам Лабиринт.

Затем — короткий вираж, окончившийся темнотой.

Шаг, другой… При последнем шаге возникло ощущение, что шагаешь через бетонную стену.

Я прошел.

Затем я медленно повернулся и посмотрел назад, на тот путь, который я проделал. Я не мог позволить себе роскошь упасть на колени. Я был принцем Амбера и, клянусь богом, ничто не могло заставить меня показать слабость перед моими подданными. Ничто, даже Лабиринт!

Я весело помахал рукой в направлении, которое счел правильным. Могли они меня видеть или нет — это уже совсем другой вопрос. Затем я на секунду остановился и задумался. Теперь я знал ту власть, которую дает Лабиринт. Пройти по нему назад будет совсем нетрудно.

Но к чему беспокоиться? Правда, у меня не было с собой колоды Карт, но сам Лабиринт мог сослужить мне такую же службу…

Они ждали меня — мой брат и сестра, и Мойра, у которой бедра были как мраморные колонны.

Дейдра сама может о себе позаботиться, пусть теперь делает, что хочет, ведь, в конце концов, мы спасли ей жизнь. Я не чувствовал себя обязанным защищать ее от всяческих опасностей изо дня в день. Рэндом застрял в Рэмбе на год, если у него, конечно, не хватит смелости броситься в Лабиринт, добраться до его центра и использовать его силу. Что касается Мойры, то мне было очень приятно с ней, и, может быть, когда-нибудь я навещу ее еще раз, и все такое… Я закрыл глаза, наклонил голову. Однако за секунду до этого я увидел какую-то мелькнувшую тень.

Рэндом?! Все-таки рискнул? Как бы там ни было, он все равно не знал, куда я собираюсь направиться. Никто этого не знал.

Я открыл глаза и увидел себя в центре такого же Лабиринта, только зеркального его отражения.

Мне было холодно, я чертовски устал, но я был в Амбере, в настоящей комнате, я не в том ее отражении, в котором я только что находился. Из Лабиринта я мог переместиться в любое место Амбера, куда бы я только ни пожелал.

Однако попасть обратно — вот в чем проблема.

Поэтому я стоял, не двигаясь, и размышлял.

Если Эрик занял королевские покои, я тогда найду его именно там. А может, в тронном зале. Но тогда мне придется добираться обратно до Лабиринта своими силами и вновь попасть в центр, чтобы воспользоваться имеющейся там силой.

Я переместился в одно из потайных мест дворца, о которых знал. Это была квадратная комнатка без окон, свет в которую проникал сверху через узкие наблюдательные щели. Я закрыл изнутри единственную выдвижную дверь, обмахнул пыль со скамейки у стены, расстелил на ней свой плащ и прикорнул, чтобы немного вздремнуть. Если кому-нибудь придет в голову добраться до меня сверху, я услышу его задолго до того, как он успеет это сделать.

Я заснул.

Когда я проснулся, я встал, отряхнул плащ и вновь накинул его. Затем я вышел из комнаты и начал спускаться и подниматься по множеству лестниц, которыми был так богат этот дворец. По отметкам на стене я знал, где находится искомая мною комната.

На одном из пролетов лестницы, на площадке, я остановился и начал искать отверстие в стене. Обнаружив его, я посмотрел внутрь комнаты. Никого. Тогда я отодвинул панель двери и вошел.