опускаемся по огромной лестнице, название которой было Файела-бионин. Еще один шаг, и вода скроет меня с головой, но Дейдры уже не было видно, волны полностью ее покрыли.

Так что я набрал полную грудь воздуха и шагнул вслед за ней.

Вниз вели ступени, и я шел по ним. Меня немного удивило, почему тело мое не уходит вверх, а продолжает оставаться прямым, а сам я спокойно продолжал спускаться по лестнице, как будто она была на земле, хотя мои движения и были несколько замедленны. Я стал думать над тем, что я буду делать, когда в моей груди кончится воздух.

Над головой Рэндома и Дейдры булькали пузырьки воздуха. Я попытался понаблюдать за тем, что они делают, но у меня ничего не вышло. Грудь и у той и у другого, казалось, вздымалась самым естественным образом. Когда мы спустились на десять футов ниже уровня моря, Рэндом, шедший от меня слева, обратился ко мне, и я услышал его голос. Он производил такой эффект, как будто ухо мое было прижато к раковине в ванной, и каждое слово ударяло меня прямо в бок. Слышно было, однако, достаточно хорошо.

— Я думаю, что если даже им удастся заставить лошадей спуститься сюда, то с собаками этот номер не пройдет, — сказал он.

— Как тебе удается дышать? — попытался сказать я, и отчетливо услышал свой собственный голос.

— Расслабься, — быстро ответил он. — Если ты задержал дыхание, то выпусти воздух и ни о чем не беспокойся. Ты сможешь дышать совершенно спокойно, если только не сойдешь с лестницы.

— Как это может быть?

— Если мы доберемся, то узнаешь, — ответил он, и голос как бы зазвенел в холодной, зеленой, окружающей нас воде.

К этому времени мы спустились уже на 20 футов, и я выдохнул из груди немного воздуха и попытался чуть вдохнуть. Ничего особенно страшного не произошло, так что я начал дышать. Над моей головой тоже показались пузырьки, но никаких неприятных ощущений я при этом не испытывал. Не было у меня и чувства возрастающего давления, а лестницу, по которой мы шли, я видел как сквозь зеленоватый призрачный туман. Она вела вниз, вниз, вниз. Прямо. Никуда не сворачивая. И впереди нас брезжил какой-то непонятный свет.

— Если мы успеем пройти сквозь арку — мы спасены, — сказала моя сестра.

— Вы спасены, — поправил ее Рэндом, и я задумался, что он такое натворил, чтобы бояться Рэмбы как черт ладана.

— Если они скачут на конях, которые раньше сюда не спускались, — продолжал Рэндом, — им придется спешиться и идти пешком. Тогда мы успеем.

— А может, они вообще бросили преследование, — ответила Дейдра.

Мы торопливо пошли вперед.

Мы уже спустились под воду футов на 50, вокруг нас стало темно и холодно, но свет впереди нас и снизу усилился, и еще через десять шагов я увидел его источник.

Справа от меня поднималась колонна. На ее вершине находился какой-то сверкающий шар. Пятнадцатью ступеньками ниже такая же колонна стояла слева. За ней опять находилась одна справа и так далее.

Когда мы пошли между колонн, вода стала теплее, а лестницу можно было разглядеть яснее: она была белой, с розовыми и зелеными прожилками, и камень ее напоминал мрамор, хотя она не была скользкой из-за присутствия воды. Она была, вероятно, футов пятьдесят в ширину, и по обоим ее сторонам тянулся широкий паребрик из того же камня. Мимо нас проплывали рыбы. Когда я оглянулся назад, то погони не заметил.

Стало светлее. Мы вошли в более ярко освещенное пространство, и на сей раз свет исходил не из шара на колонне. Вернее, раньше мой мозг пытался придумать рациональное объяснение происходящему, поэтому я решил. что наверху колонны был шар. На самом деле это было нечто похожее на пламя, танцующее на самой вершине колонны, фута два в высоту, как гигантский факел. Я решил спросить, что это такое после и сэкономить — да простят мне это выражение — дыхание, так как спускались мы очень быстро. После того, как мы вошли в эту аллею света и прошли уже шесть колонн, Рэндом сказал:

— За нами гонятся.

Я оглянулся и увидел далекие спускающиеся фигуры, четырех из них верхом на лошадях. Это очень странное чувство, когда смеешься под водой и слышишь себя.

— Пусть, — дотронулся я до рукояти шпаги. — После того, что мы испытали, я чувствую в себе достаточно силы!

Однако мы еще более ускорили шаги, а вода и слева, и справа от нас стала темной как чернила. Только лестница была освещена, с такой сумасшедшей скоростью мы бежали вниз, и в отдалении я увидел нечто, напоминающее огромную арку. Дейдра перепрыгивала сразу через две ступеньки, и все вокруг нас начало дрожать от стука копыт, раздающегося сзади. Целая группа воинов, заполняющая лестницу от паребрика до паребрика, была еще далеко от нас, но четверо всадников значительно приблизились. Мы бежали за Дейдрой изо всех сил, но руку свою я так и не убрал с рукояти шпаги.

Три, четыре, пять. Мы пробежали пять колонн, прежде чем я снова оглянулся и увидел всадников в футах пятидесяти от нас. Тех, кто шел пешком, практически не было видно. Грандиозная арка вздымалась впереди, футах в двухстах. Огромная, сверкающая как алебастр, с вырезанными на ней тритонами, нимфами, русалками и дельфинами. И по другую ее сторону, казалось, стояли люди. Рэндом сказал:

— Должно быть, им интересно, зачем мы сюда явились.

— Этот интерес останется чисто академическим, если мы не успеем, — ответил я, вновь оборачиваясь и видя всадников, приблизившихся еще футов на десять.

Тогда я вытащил из ножен шпагу, и лезвие ее сверкнуло в отблеске света колонн. Рэндом последовал моему примеру. Еще шагов через двадцать вибрация зеленой воды от стука копыт стала такой сильной, что мы повернулись к арке спиной, чтобы нас просто не задавили. Они приблизились к нам уже вплотную. Арка находилась всего в ста футах позади нас, но она с таким же успехом могла быть и за сто миль, если только нам не удастся справиться с этими четырьмя всадниками.

Я пригнулся, когда наездник, несшийся на меня, взмахнул саблей. Справа от него, чуть сзади, находился второй воин, поэтому я двинулся влево, поближе к паребрику. Таким образом, при нападении ему мешало свое собственное тело, ведь саблю он держал в правой руке. Когда он ударил, я отпарировал и мгновенно сам сделал выпад. Нападая, он далеко отклонился в седле, так что острие моей шпаги как раз вонзилось ему в горло справа.

Сильный поток крови, как алый туман, поднялся, заколебался в зеленоватом свете. Сумасшедшая мысль мелькнула у меня в голове: хорошо бы Ван Гог был бы здесь и видел это.

Лошадь пронеслась мимо, и я набросился на второго всадника. Он повернулся, чтобы отпарировать удар, и это ему удалось. Но та скорость, с которой он скакал, и сила моего удара выбили его из седла. Когда он падал, я ударил его ногой, и он поднялся вверх. Я вновь сделал выпад, пока он висел над моей головой, и он снова отпарировал. Я услышал дикий крик, когда его раздавило водой. Затем он замолк.

Тогда я посмотрел на Рэндома, который убил и лошадь, и человека, и сейчас дрался с оставшимся воином на ступеньках лестницы. Я не успел подойти, как все было кончено, он убил его и теперь смеялся. Кровь взвивалась над трупами, и я внезапно вспомнил, что на самом деле ЗНАЛ сумасшедшего , печального Ван Гога, и что действительно очень обидно, что он не мог нарисовать всего этого.

Пешие солдаты находились всего в ста футах от нас, и мы быстро повернулись и поспешили к арке. Дейдра уже прошла сквозь нее. Мы побежали и успели. Рядом с нами засверкало множество шпаг, и воины не выдержали и повернули обратно. Затем мы сунули шпаги в ножны и Рэндом произнес:

— Теперь мне крышка.

И мы подошли к группе людей, которые вышли, чтобы защитить нас.

Рэндому тут же было приказано сдаться в плен и отдать шпагу, что он и сделал, пожав плечами. Затем два человека встали по бокам от него, а третий — сзади, и мы продолжали наш спуск по лестнице.

Со всем этим количеством воды, которая повсюду меня окружала, я потерял всякое чувство времени и не могу сказать, шли ли мы пятнадцать минут или полчаса, пока не добрались до места нашего назначения. Золотые ворота Рэмбы высились перед нами. Мы прошли сквозь них и вошли в город.