А в одном из предприятий Управления госцирками работал в то время некий администратор, носивший не менее громкую фамилию - Рафаэль.

Обоих деятелей познакомили.

- Данте, - величественно сказал гастролер.

- Рафаэль, - отозвался администратор. Фокусник посчитал, что это обидная шутка на его счет, и ударил Рафаэля по физиономии.

Дочь академика Иоффе Валентина Абрамовна в молодости увлекалась верховой ездой. Какое-то время она даже выступала в Ленинградском цирке, правда, под фамилией своего мужа. Однажды сам Абрам Федорович решил посмотреть ее выступление. Когда он, вальяжный и нарядный, появился в цирке, к нему поспешил капельдинер и почтительно усадил на место. Получивши чаевые, он доверительно произнес:

- У нас сегодня очень интересная программа. Дочка академика Иоффе выступает...

В двадцатые и тридцатые годы одним из самых знаменитых артистов цирка был клоун и прыгун Виталий Лазаренко. В то время еще и острые шутки на манеже звучали. Лазаренко обращался к шпрехшталмейстеру с некоторым вызовом:

- А я стою за советскую власть!

- Почему? - спрашивал тот.

- А потому, что я не хочу сидеть за нее,- отвечал клоун.

После войны ничего подобного не дозволялось, и цирковые сатирики усердно боролись с американским империализмом, международной реакцией и т. д. Некий куплетист в течение десятилетий исполнял в манеже такую частушку:

Римский Папа грязной лапой

Лезет не в свои дела.

Ах, зачем такого Папу

Только мама родила!?

Безусловно самым лучшим и самым знаменитым артистом цирка был клоун Карандаш. Он был неподражаем не только в классических клоунадах и в репризах, но обладал удивительной способностью - просто так расхаживать по арене, комично спотыкаться, заигрывать с униформистами и зрителями, и при том держать внимание всего цирка.

В частной жизни это был весьма странный субъект с неукротимым нравом. Справляться с ним могла только его жена Тамара Семеновна. Но и она время от времени не выдерживала...

Я помню, передавали шутку директора сочинского цирка:

- Что они там в Москве, в главке думают? Присылают мне на гастроли Карандаша без Тамары Семеновны... Это все равно, что прислать львов без Бугримовой.

Однажды Карандашу пришлось получать на почте денежный перевод. При этом клоун предъявил свой паспорт - затасканный, замусоленный. Дама в окошечке сделала ему замечание:

- В каком же виде у вас паспорт?.. И фотография вся заляпана чернилами, так что не разберешь - похожи вы тут или не похожи?..

Карандаш, не задумываясь, сунул пальцы в чернила и размазал их по всему лицу.

- А так - похоже?

Я помню, как на Ордынке появился еще молодой Олег Попов - восходящая цирковая звезда. Он был в восторге от своей первой зарубежной поездки, и, помнится, сказал:

- Мы останавливались в лучших ателье...

В числе партнеров Олега Попова был один 'артист', который обладал способностью на глазах у зрителей поглощать более ведра жидкости. За кулисами он вставлял себе два пальца в рот и все это извергалось без видимого вреда для здоровья. Эта его способность распространялась не только на воду, но даже и на керосин. Последнее обстоятельство сильно поддержало циркача в трудные военные годы. В те времена на всех базарах был особый ряд, где стояли торговки с бидонами и продавали керосин. Наш 'артист' подходил к одной из них и с подозрением спрашивал:

- А у тебя керосин водой не разбавлен?

- Нет, - отвечала та.

- А ну, дай попробовать... И с этими словами он выпивал целую кружку жидкости.

- Нет, - произносил циркач, - разбавленный керосин... А ну-ка у тебя попробуем, - говорил он соседней торговке.

И выпивал еще одну кружку. Так он обходил весь ряд, а потом удалялся. Затем где-нибудь неподалеку от базара проглоченный керосин извергался в приготовленный бидон, и жена циркача с этой посудой становилась в ряд торгующих.

В современном цирке почти нет элементов паноптикума, но существует такая неприятная вещь, как выступления лилипутов. В свое время было два подобных аттракциона, один из них возглавлялся некиим Кочуринером, а другой еще какой-то мерзавкой, которую судили за жестокое отношение к лилипутам. Рассказывали, что и Кочуринер своих питомцев не баловал. В частности по утрам он выходил в гостиничный коридор и громко возглашал:

- Больные гипофизарным нанизмом - на зарядку!

Вообще же цирк всегда был да и остается весьма темным царством. Мне тут вспоминается история, которая произошла во время гастролей наших циркачей в тогдашнем, еще 'Восточном Берлине'. Послом в ГДР был дипломат по фамилии Пушкин. Он устроил прием в честь артистов, и вот один из акробатов почтительно спросил его:

- Товарищ посол, вы - предок поэта?

- Даже не потомок, - отвечал тот.

Не могу удержаться, чтобы не привести здесь еще один забавный диалог, который состоялся у этого дипломата с Александром Твардовским. Его представили послу.

- Твардовский, - величественно произнес поэт, подавая руку.

- Пушкин, - отвечал посол.

- Не остроумно, - сказал поэт с раздражением.

Юрий Никулин - великий мастер розыгрышей. Вот какую шутку он сыграл со своим приятелем артистом Глущенко. Тот по болезни решил не ходить на выборы народных судей. И вот в день голосования у него дома раздается телефонный звонок. Строгий мужской голос говорит:

- Товарищ Глущенко? Александр Георгиевич?

- Да.

- С вами говорят из избирательной комиссии. Вы почему не явились на выборы?..

- Вы знаете, - стал оправдываться артист.- Я болен... Я себя очень плохо чувствую...

- Ну и что?.. Вы должны были сообщить

нам об этом, и мы бы прислали вам избирательную урну на дом...

- Простите... Я не знал...

- Ну, вот что... Мы все-таки сейчас вам урну пришлем... Но уже время позднее, поэтому не обессудьте. Это будет урна с прахом народного судьи...

Только после этих слов Глущенко узнал голос Никулина.

В старых, классических клоунадах на рыжего клоуна буквально сыпались пощечины и оплеухи. А потому для профессионального циркового комика очень важно было владеть искусством - 'принимать апач', то есть уметь уклониться от удара, чтобы избежать боли, а вместе с тем создать у зрителя впечатление, будто пощечина была самой настоящей... Тот кого бьют на арене незаметно хлопает в ладоши, и оттого эффект усиливается. Старые артисты рассказывали, что хозяин Московского цирка Соломонский, если вел переговоры с каким-нибудь клоуном, в середине беседы совершенно неожиданно давал ему пощечину - проверял умеет ли тот 'принимать апач'.

Юрий Никулин очень хорошо владеет искусством цирковой 'драки', и этому пожелал у него научиться актер Михаил Казаков. После нескольких уроков Казаков и Никулин со своими женами пошли поужинать в ресторан. Там Казакову пришло в голову разыграть сценку. Он договорился с Никулиным, что в вестибюле пристанет к его жене, тот заступится за нее и у них произойдет драка с 'апачами'.

И вот Казаков, изображая пьяного, пристал к женщине, а Никулин за нее заступился... Но вдруг в конфликт вступил сторонний свидетель - какой-то дюжий офицер, и он без всяких 'апачей' так отделал Казакова, что тот несколько дней не мог показываться на людях...

IX

В свое время в Москве на Потылихе была кинофабрика, принадлежавшая Александру Алексеевичу Ханжонкову. После революции ее у владельца отобрали и, изрядно расширившись, теперь она именуется 'Мосфильм'.

Как ни странно, самого Ханжонкова не убили, не сослали, а дали возможность работать все на той же