отделения не дождались.

Прошли годы, кончилась война... Вернер вернулся в Советский Союз, ему разрешили концертную деятельность. И вот как-то во время гастролей в Молдавии он попал в тот самый клуб, из которого когда-то бежал за границу. Окончилось первое отделение концерта, Вернер объявил:

- Антракт.

И тут из зала раздался старческий голос:

- Опять на двадцать лет?..

Леонид Утесов, будучи уже знаменитым артистом, ехал в одесском трамвае. И там вдруг стала громко кричать какая-то женщина:

- Ой, ограбили!.. Ой, обокрали! Ой, чтоб им ни дна ни покрышки!.. Ой, обокрали!..

Люди всполошились и стали допытываться, что же у нее пропало?.. Выяснилось, что украли кошелек, в котором было три рубля.

- Ой, негодяи! - продолжала вопить одесситка. - Ой, чтоб вам провалиться!.. Ой, ворюги проклятые!..

Утесову эти крики надоели, он подошел к женщине и сказал:

- Вот вам три рубля... Возьмите, но только перестаньте кричать...

Она взяла деньги и тут же умолкла.

Но через некоторое время женщина сама приблизилась к Утесову и тихонько спросила:

- А почему вы мне не отдали и кошелек тоже?..

Известный конферансье Михаил Гаркави при большом росте отличался необыкновенной тучностью. Он рассказывал, что в каком-то провинциальном аэровокзале к нему подошел дежурный и спросил:

- Гражданин, сколько вы весите?

- Сто двадцать килограммов, - отвечал Гаркави.

- Это не положено. У нас максимальный вес пассажира - 100 килограммов.

- А лишние двадцать прикажете срезать? - осведомился артист.

- Нет, - отвечал дежурный, - но заплатите, как за багаж.

В пятидесятых годах успехом на эстраде пользовался куплетист Илья Набатов. Он пел про Франко, Чан Кай Ши, американских президентов, словом, кормился от 'холодной войны'.

У Набатова была единственная дочь, а у той - школьная подруга, дочка какого-то генерала. Эти девочки подружились так близко, что пришлось познакомиться и их родителям. И вот настал день, когда Илью Набатова с женою пригласили в гости в генеральский дом.

Кроме них в тот вечер у хозяев были еще два генерала со своими женами. Ужин был обильный - ели, пили... И, наконец, произошло неизбежное Набатова попросили спеть. Исполнять за пиршественным столом куплеты о Чан Кай Ши - неуместно, а потому у него для подобных оказий был особый, застольный номер. Набатов очень смешно изображал, как пьяный человек хочет спеть 'Шумел камыш', но все время сбивается...

И вот он, войдя в образ пьяницы, заголосил:

- Шумел камыш...

И три генеральские глотки тут же подхватили:

- Деревья гнулись...

IX

У Ардова был приятель - журналист и литератор Василий Михайлович Сухаревич, весьма склонный к бахвальству. Однажды ему довелось написать текст для выступления одного из представителей цирковой династии Дуровых. По этому случаю Сухаревич расспрашивал всех знакомых:

- Ты в цирке не был? Не слышал, как Дуров читает мой текст?

И вот однажды целая компания литераторов во главе с самим Сухаревичем отправилась на представление. Начался аттракцион, Дуров вышел на арену и стал читать стихотворный монолог...

Но тут в манеже случилась непредвиденная оказия - стал испражняться дрессированный слон. Зрелище это было впечатляющее... И фельетонист Григорий Рыклин громко произнес:

- Теперь я вижу: пошел текст Сухаревича...

Шутка эта облетела всю литературную Москву и еще долго бытовала, и редакциях можно было слышать такие диалоги:

- Ты прочел этот фельетон?

- Прочел.

- Ну и что?

- Ерунда. Текст Сухаревича.

Отцом и основателем всей системы 'Союзгосцирка' был человек по имени Александр Мо-рисович Данкман. Ардов утверждал, что в любой нормальной стране Данкман был бы выдающимся антрепренером и, разумеется, богачем. А при большевиках он, не будучи членом партии, даже не мог занимать должность управляющего своим учреждением, а всегда числился в заместителях.

Году эдак в тридцатом управляющим ГОМЭЦ (так называлась данкмановская контора) был назначен какой-то старый коммунист, латыш. Делами своего учреждения он вообще не занимался, а то и дело отправлялся по партийному поручению в подмосковные деревни и там организовывал колхозы. После каждой такой командировки латыш привозил протокол, который гласил примерно следующее:

'Мы, нижеподписавшиеся крестьяне деревни Черная Грязь, на общем собрании постановили объединиться в колхоз имени Розы Люксембург и Карла Либкнехта'.

В этих бумагах менялись название деревень и имена революционеров колхозы назывались в честь Ленина, Сталина, Кирова и т. д. и т. п. Но вот по какой-то причине латыш проникся доверием и симпатией к своему заместителю, и чувства эти выразил весьма своеобразно. Вернувшись из очередной командировки, он показал такой протокол:

'Мы, крестьяне деревни Ивановка, на общем собрании решили объединиться в колхоз имени А. М. Данкмана'.

Александр Морисович поблагодарил управляющего за оказанную ему честь, а копию протокола отослал в Московский комитет ВКП(б), и на другой же день наивного латыша с должности сняли.

Данкмаи всегда чувствовал себя хозяином ГОМЭЦа, а потому был рачительным даже до скупости. Ардов вспоминал такую сценку. Они с Данкманом гуляли в фойе московского цирка и обсуждали какой-то договор, Ардов должен был написать либретто. Когда они проходили мимо буфетной стойки, Данкман взял с блюда пирожное и протянул собеседнику:

- Угощайтесь, пожалуйста. Ардов пирожное не взял и сказал:

- Благодарю вас. Не стоит. Я сейчас съем это пирожное, а потом буду вынужден уступить вам несколько сот рублей гонорара...

- Ах, вы этот приемчик знаете, - отозвался Данкман и положил пирожное обратно на блюдо.

Дольше всех в должности управляющего ГОМЭЦа пробыл старый большевик по фамилии Гонецкий. У них с Данкманом была общая секретарша.

Вот появляется посетитель.

- Могу я видеть товарища Гонецкого? Секретарша спрашивает:

- А вы по какому вопросу?

- Я- по делу.

- Ах, по делу? - говорит секретарша, тогда, пожалуйста, в этот кабинет, к Данкману.

Данкман возобновил в послереволюционном цирке весьма популярную у публики классическую борьбу. И вот однажды его срочно потребовал к себе Гонецкий. Данкман вошел к нему в кабинет. Управляющий был страшно возмущен:

- Александр Морисович! Я только что узнал, что наша цирковая борьба сплошное жульничество!..

- То есть как - жульничество?

- Да так! Оказывается это - не настоящие чемпионы. Там заранее известно кто кого и на какой минуте положит на лопатки и даже каким именно приемом!.. Это же обман!

- Простите, - сказал ему Данкман, - вы когда-нибудь слушали оперу 'Евгений Онегин'?

- Да, слушал...

- Так вот, когда вы идете в театр на эту оперу, вы прекрасно знаете, что там будет сцена дуэли... И в определенный момент спектакля Онегин застрелит Ленского. И ведь это вас нисколько не возмущает.

В 1928 году в Москву приезжал английский фокусник Данте. Он выступал в Московском мюзик- холле.