фамилий не помнит, а песни он знает, и таким образом ему будет понятно, с кем именно он разговаривает... И Хрущев появился на приеме. Он был весел, любезен, композиторы наперебой называли свои песни, и все шло превосходно. Но вот настала пора Хрущеву покидать прием. Случилось так, что с самым последним он простился с Евгением Жарковским. Пожимая ему руку, Никита Сергеевич произнес:

- До свидания.

- Прощайте, скалистые горы, - отвечал ему Жарковский.

(Такое наименование носила самая популярная песня этого композитора.)

В семидесятых, помнится, годах, после долгих десятилетий эмиграции Россию посетил И. Ф. Стравинский. Было устроено нечто вроде пресс-конференции, и один из газетчиков задал композитору такой вопрос:

- У нас в России много прекрасных певчих птиц. Скажите, Игорь Федорович, какую из русских птиц вы больше всего любите?

- Из русских птиц? - переспросил композитор.- Вот такую, с двумя головами...

И он руками изобразил силуэт двуглавого орла.

В большом зале Московской консерватории был вечер Арама Хачатуряна. В антракте к нему за кулисы зашел дирижер Натан Рахлин. Он поздравил композитора и сказал:

- А во втором отделении ты, наверное, будешь играть на скрипке...

- Но я не умею играть на скрипке! - воскликнул Хачатурян.

- Но ведь в первом отделении ты - дирижировал,- сказал Рахлин.

В те годы, когда Мстислав Растропович еще жил в Советском Союзе, существовал такой порядок. Если советский гражданин, находясь за рубежом, зарабатывал какую-то сумму денег, то 80 процентов от нее он обязан был отдавать в свое посольство.

Будучи с гастролями в Западной Германии, Растропович в качестве гонорара за одно из выступлений получил дорогую и изящную хрустальную вазу. С этим предметом он немедленно отправился в Советское посольство. В вестибюле музыкант изо всех сил швырнул вазу на пол, затем собрал в пакет примерно 20 процентов осколков.

- А это все - вам. Забирайте! - сказал он изумленным дипломатам и с этими словами удалился.

Музыкальный критик Соллертинский когда-то отозвался о балете 'Кавказский пленник' таким образом:

- Смотреть бы рад, прислушиваться тошно...

Композитор по фамилии Слонов написал множество вальсов. Он сам как-то заявил о себе:

- Я - король советского вальса.

- Да, - согласился Никита Богословский,- ты вообще композитор только на три четверти...

Тот же Богословский сочинил забавную эпиграмму на другого своего коллегу - композитора по фамилии Бак.

У попа была собака,

Он ее любил.

Она спела песню Бака,

Он ее убил.

VIII

В пятидесятые годы в одном концерте должен был выступать народный артист и профессор консерватории Яков Флиер. А вел этот концерт Н. П. Смирнов-Сокольский, исполнявший должность конферансье лишь по необходимости, а посему крайне небрежно.

Сокольский вышел на авансцену и объявил:

- Сейчас нам с вами предстоит огромное эстетическое наслаждение: лауреат международных конкурсов Яков Флиер сыграет нам на своей замечательной скрипке!

Раздались аплодисменты. Сокольский пошел за кулисы.

Там стоял бледный от ярости Я. Флиер, который сказал:

- Вы что же, не знаете, что я пианист?!

- Ага! - отозвался Сокольский, сейчас мы все исправим.

Он снова подошел к рампе и объявил:

- Друзья, произошло досадное недоразумение. Дело в том, что Яков Флиер сегодня забыл дома свою замечательную скрипку, а по тому сыграет нам на рояле, что гораздо труднее!..

Как-то Смирнов- Сокольский увидел за кулисами, что известный кукольник С. В. Образцов надписывает кому-то свою книгу.

- Я и вам подарю, - заверил он Сокольского.

- Не стоит труда, - мгновенно отреагировал тот. - Я глупостей не чтец, а пуще - образцовых...

Сокольский был на совещании в министерстве культуры. Там решался вопрос о слиянии двух коллективов, двух ансамблей - донских и кубанских казаков.

- Нет, это не получится, - сказал Сокольский.

- Почему не получится? - спросили его.

- Деникин в свое время уже пробовал - не получилось!.

Мне явственно вспоминается только один визит Сокольского на Ордынку. Он приходил для того, чтобы представиться Ахматовой, а так же получить ее автографы на нескольких книгах. Анна Андреевна отнеслась к нему с доброжелательным любопытством.

За ужином Сокольский произнес мрачноватую шутку, очень понравившуюся Ахматовой:

- Это было не в тот голод и не в этот. Это было два голода тому назад.

В семнадцатом году на Тверском бульваре возле памятника Пушкину непрерывно шли митинги. И почти все участники этих собраний лузгали семечки, отчего слой шелухи на земле достигал нескольких сантиметров.

Совсем близко от бульвара, в Гнездниковском переулке располагалось кабаре 'Летучая мышь'. Хозяином и конферансье там был Н. Балиев. Вот что он говорил со сцены:

- Александр Сергеевич Пушкин написал, что к его памятнику 'не зарастет народная тропа'. Мы от себя можем добавить, если зарастет, то разве что подсолнухами...

Знаменитый конферансье А. Г. Алексеев отличался находчивостью. Как-то он затеял в концерте такую игру со зрителями. Он называл слово, а из зала ему подсказывали к этому слову рифму. И тут у Алексеева вырвалось слово 'Европа'... В зале воцарилась тишина. И тут один зритель произнес:

- Гы-гы... А у меня есть рифма...

- Ну, и сидите на своей рифме, - парировал Алексеев.

Конферансье Александр Менделеевич был в Камерном театре на спектакле 'Мадам Бовари'. Его спросили о впечатлении, он ответствовал:

- Таиров убил Флобра! (Реплика свидетельствует о безупречном чувстве языка: бобер - бобра, Флобер - Флобра.)

Популярный в свое время исполнитель куплетов Борис Борисов очень боялся своей властной супруги. Жили они на Петровских линиях, напротив роскошного ресторана 'Ампир'.

Как-то к Борисову явился администратор и предложил принять участие в концерте, который должен был состояться на другой день в Колонном зале. Однако, предлагаемый гонорар жену артиста не устроил. Провожая гостя в прихожую, Борисов шепнул ему, что петь в концерте будет.

Вечером другого дня он объявил жене, что пойдет погулять с собачкой. Выйдя из дома он поспешил в Колонный зал, благо это поблизости, оставил пса за кулисами, пропел свои куплеты и получил вознаграждение.

Когда Борисов вернулся домой, его супруга раскладывала пасьянс.

- Боря, - сказала она, - а где деньги?

- Какие деньги? - опешил он.

- За концерт в Колонном зале. Ты же там пел, я сама слышала. Концерт передавали по радио.

Как-то Борисов вместе с друзьями артистами кутил в ресторане 'Ампир', который от его дома отделялся лишь узкой улицей. Решено было кутеж продолжить, но переместиться в другое 'злачное место'. Актеры вышли на улицу и стали рассаживаться в пролетки извозчиков-лихачей. В экипаж уселся и Борисов. В этот момент из окна его квартиры раздался голос жены:

- Боря! А ты куда?!

- Я? - отвечал перепуганный Борисов.- Я - домой!..

В свое время на эстраде подвизался артист по фамилии Вернер. С ним связана презабавная история. Он был эмигрантом, еще до войны бежал в Румынию. Обстоятельства побега были таковы. У Вернера был концерт в каком-то клубе на самой границе, на берегу Днестра. Окончилось первое отделение концерта и Вернер объявил:

- Антракт.

Тут он сел в лодку и контрабандисты перевезли его на румынскую сторону. Так что зрители второго