– Ты думаешь, кто-то помог ей победить? – удивленно спрашиваю я. – Почему вообще ангелы бы стали это делать?

Наама поднимает брови.

– А почему Кассиэль дал вам книгу по гематрии? – отвечает она вопросом на вопрос.

– Ты знала об этом?

Наама закатывает глаза:

– Разумеется. Она из кабинета Люцифера. От меня непросто что-либо скрыть. Потому что знать все – моя работа.

– Но в чем смысл помогать кандидатам? Разве это не мешает получить честный результат?

– У каждого ангела есть своя фаворитка, а Габриэль действительно не умеет проигрывать. Поэтому он, конечно, хочет, чтобы Донна оставалась в игре так долго, как это возможно.

– Правда, в конце решает все равно не поддержка архангела, а наследие крови кандидата, – объясняет Лилит.

Наама тихо шипит на Лилит, и та умолкает. Очевидно, она проболталась о том, чего нельзя говорить вслух, и они не знают, что я давно в курсе всего этого.

– Что такое наследие крови? – спрашиваю я, чтобы себя не выдать.

– Я расскажу тебе об этом в другой раз, – обещает Лилит. – А теперь вам пора идти.

– Могу я взять немного фруктов? – спрашиваю я, размышляя над полученной информацией. Почему они пытаются сделать из этого тайну? Наама берет со стола корзину и укладывает туда нарезанные фрукты. Алессио улыбается ей и подает ангелу руку, когда мы уходим. Она берет юношу под руку и, качая головой, смеется над этим старомодным жестом.

Сэм ожидает нас у двери, чтобы попрощаться.

– Утром к завтраку вы должны быть здесь. – Он обнимает одной рукой Лилит, которая прислонилась к нему.

Я киваю и не знаю, действительно ли Люцифер мне это позволил. Я не удивлюсь, если Сэм просто так это сказал.

Мы покидаем Дворец дожей через главный выход, и никто из стражников Габриэля нас не останавливает. Возможно, мне надо было раньше попросить ангелов пустить меня к брату. На площади Марка перед ареной и на пиацетте суетятся люди. Мы шагаем мимо них, и то, как обычно они себя ведут, меня удивляет. Последние несколько недель я дважды боролась за свою жизнь, и обе эти битвы были сложнее, чем все мои бои на арене, вместе взятые. Я ускоряю шаг, когда некоторые из них останавливаются и указывают на меня пальцем.

– Хотя людям и запрещено присутствовать на испытаниях, информация о том, что происходило во время них, и о том, кто выиграл, а кто проиграл, распространяется удивительно быстро, – объясняет Алессио. – Люди тобой восхищаются.

– Лучше бы они этого не делали, – выдавливаю я.

Я одна из тех, кто копает им могилу. Сильнее натягиваю капюшон своей тонкой накидки на голову, надеясь, что никто не станет со мной разговаривать. Наама останавливается у одной из лавок, и Алессио покупает ей жареные каштаны. Для осеннего дня на улице еще достаточно тепло, и я поворачиваю лицо к солнцу. Я слышу крики чаек, прерываемые лязгом мечей с арены. Этот звук возвращает меня в жестокую реальность. Каждый день на арене умирают люди.

– Мун!

Я поворачиваюсь, услышав этот голос. Мария стоит на углу у Дворца дожей и машет мне. Мы подходим к ней, и она дает мне и Алессио по куску хлеба с сыром. Нааму она просто игнорирует.

– У тебя новое торговое место, – замечаю я. – Как идут дела?

– Не так хорошо, как у Риальто, но я не жалуюсь. Павел теперь возит людей на гондоле отсюда. Мы со всем справляемся. А у тебя все в порядке?

Я киваю:

– Мы собираемся навестить Тициана.

– Я вижу его по утрам, когда он идет в школу. Он так вырос. Передай ему привет от меня.

– Будет сделано. Спасибо за сыр.

– Да не за что. Удачи.

Разговор заканчивается несколько принудительно, ведь Наама находится рядом. Мария, должно быть, считает ее моей охранницей, и я не знаю, как объяснить то, что Наама уже почти стала мне подругой. Женщина подумает, что я предаю саму себя.

Когда мы подходим к двери библиотеки, я выдыхаю. Алессио открывает двери, и я врываюсь в здание, не обращая внимания ни на него, ни на Нааму. Меня окутывает знакомый запах книг и старого мрамора. Мне так хочется прикоснуться к каждой полке. Я бегу по лестнице вверх и не останавливаюсь, чтобы постучаться в дверь квартиры. Тициан лежит на диване и читает книгу. Стар сидит на кухне и рисует, пока Феникс помешивает что-то в кастрюле. Пахнет просто божественно. Я снова дома. От облегчения я готова упасть на колени, но опираюсь о дверной косяк.

– Мун! – Тициан вскакивает с места и бежит ко мне. Я так сильно прижимаю его к себе, как это только возможно, чтобы ненароком его не задушить. Затем я покрываю его лицо поцелуями, и он терпит это, не жалуясь.

Когда я наконец отпускаю брата, Стар уже стоит позади него. Мы сразу же обнимаемся. Плачем и в то же время смеемся. Как же хорошо снова быть с ними! Хотя во дворце и покоях Люцифера не так ужасно, как я думала, только здесь я чувствую себя дома, только рядом с ними я чувствую себя полноценной. Я бы с радостью никуда не отпускала Стар.

Теперь мой взгляд падает на Феникса, который внимательно рассматривает нас, стоя у плиты. Он выглядит немного смущенным, хотя это вряд ли возможно. Стар высвобождается из моих объятий и кладет руку мне на щеку.

«Ты останешься?» – жестикулирует она.

– Люцифер разрешил мне переночевать с вами сегодня, – отвечаю я.

Я понимаю, что это значит, только тогда, когда произношу это вслух. Я снова смогу поспать в своей кровати. Я вольна хоть всю ночь просидеть в нашей кухне за разговорами со своими братом и сестрой и игрой в карты с ними.

«Тогда давай поедим, а после этого ты расскажешь нам обо всем, что с тобой происходило».

Стар выглядит куда более уверенной, чем пару недель назад. Тициан вырос и достает мне до носа. Я слишком много времени была в разлуке с ними и слишком многое пропустила.

– А что у нас есть из еды? – спрашиваю я у Феникса, подходя к нему.

– Макароны с лососем, – отвечает он. – Хорошо, что ты вернулась.

Я неловко стою перед ним и не знаю, благодарить его сначала или извиняться перед ним. Но он принимает решение за меня и обнимает меня.

– Она ужасно скучала по тебе, – шепчет парень мне на ухо.

– Мне так жаль, что я была к тебе несправедлива, – смущенно отвечаю я.

– Все в порядке. Ты просто хотела ее защитить. Я понимаю это. Потому что я сам тоже этого хочу, – Феникс снова поворачивается к кастрюлям, и я радуюсь, что он не ставит мне в укор мое поведение.

– Я принесла фрукты.

– Поставь их на стол. Мы можем сделать десерт.

Я поворачиваюсь и замечаю Алессио, остановившегося в дверях.

Наама стоит рядом